Дневник одержимого Виагрой

Там есть ранчо, где разводят бизонов, которое всегда интересно посетить. Затем прекрасные Сьерры с извилистыми и закругленными склонами, в которых, конечно, приходится чертовски туго ушам, когда вы за рулем автофургона цвета детской неожиданности, который сигналит каждый раз, когда вы поворачиваете направо. Нет смысла говорить о том, что в проклятой колымаге не работают магнитофон и CD-плеер, а в горах нет радиоприема. Поэтому можете себе представить меня, поеживающегося почти каждые пятнадцать секунд от сигнала Большого Горна. Через несколько поворотов я подумывал уже, не лучше бы было мне сорваться вниз со скал, чем в очередной раз слышать этот проклятый злобный сигнал. Но я проявил стойкость.

И вот вы подъезжаете к Рино. Перед вами гирлянды огней и «Цирк Цирков»[88] и реклама шведского стола с бифштексом с яйцом и Всем, Что Ваша Толстая Задница Сможет Съесть за четыре доллара девяносто девять центов. Послушайте, а не лучше ли остаться здесь вместо пустыни? Но денежки уже получены, и нужно ехать. И, конечно же, Рино — справа по дороге, а павловский рефлекс, срабатывающий даже всего лишь от мысли о звуковом последствии поворота направо, делает попытки подумать об этом просто невозможными.

Итак, вы давите на педаль и проезжаете Рино стороной, и тут начинается… интересное. Вы проезжаете Спаркс, город, где разрешены бордели (и он, к сожалению, справа), а за ним начинается пустота одиночества. Для тех из нас, кто родом из uber-населенного района Залива, такая пустота на удивление тревожна. Но это ерунда. Приготовьтесь к тому, что будет по дороге дальше.

Примерно через пятьдесят километров после Рино вы поворачиваете налево (аминь!), а затем перед вами более тысячи пятисот километров дороги в самое «по колено». Единственное более или менее подходящее определение для пейзажа, который вам предстоит увидеть, — это «лунный». Каждые пятьдесят — восемьдесят километров вам встречается что-то, что трудно назвать «городом». Хотя как его назвать? Там есть заправочная станция, несколько десятков домиков, небольшая школа и полным-полно дисков спутниковых тарелок. Дискзилла. Я все еще не встречал жителей. От самого Рино.

Потом перед вашими глазами появляются коровы. Во время поездок по Калифорнии я видел много коров.

Но никогда таких, которые в буквальном смысле выглядели бы столь всеми забытыми. Мне кажется, что мясо этих коров использует компания «Сиззлер»[89].

Если бы коровы могли курить, эти бы задымили.

Еще восемьдесят километров. Теперь вам начинают попадаться коровьи туши! Тела со вздутыми внутренностями, оказавшиеся слишком далеко от воды и откинувшие копыта. А потом, еще через несколько километров, исчезают и туши. Никаких птиц. Никаких зайцев. Как в фильме Вархола[90]:

«Nada».

Стоит вам только добраться до пункта в центре ничего, где, как вы поймете, вам недостает бензина, чтобы вернуться к последней встретившейся вам заправке, знайте — вы в одном из тех городишек, и имя ему — Герлах[91].

Это достаточно большой город (конечно, относительно) и последний шанс заправить машину и купить что-нибудь съестное до самого Горящего Человека, который хотя и находится всего в нескольких километрах отсюда, но я его еще не вижу.

Стоит притормозить и поразмыслить, как сделал я, заливая очередную порцию бензина в Детскую Неожиданность: за счет чего этот Герлах кормился… как он существовал до Горящего Человека?

В августе и сентябре, когда ГЧ возводят, когда проводится мероприятие, когда ГЧ повергнут и ведется уборка территории, — Герлах процветает. А как в остальные месяцы года? Они же буквально в ста шестидесяти километрах от чего бы то ни было. И к тому же здесь здорово воняет программой защиты свидетелей. Так что можно задохнуться.

Итак, вы заправляетесь в Герлахе, а затем вперед — на территорию Большого ГЧ. Здесь все почти так, как вы ожидали. Нечто напоминающее презентацию с участием полного состава артистов и съемочной группы «Воина дороги». Я встаю в очередь на въезд точно за восемь секунд до того, как вижу первый женский сосок. Это заставляет меня улыбнуться. Это не совсем то, за что нужно платить сто двадцать пять долларов, но я пытаюсь быть оптимистом. Но ровно через четыре секунды после этого я вижу первого полностью обнаженного мужчину: волосатого верзилу, чей неприметный половой орган полностью скрыт свисающей жировой складкой живота, как передником. Это вызывает во мне тошноту и как бы задает тон всей поездке.

Рейнджер Риска берет мой билет и задает мне пару вопросов типа: есть ли у меня в машине взрывчатые вещества? А потом, пожалуйста, будьте готовы: она вежливо напоминает мне о необходимости не превышать установленный лимит скорости в восемь километров в час, введенный по причине большой запыленности от движения автотранспорта.

Я принимаюсь рычать. Громко. В буквальном смысле слова.