Дневник одержимого Виагрой

По всей комнате развешана масса памяток на листках бумаги, покрытых флуоресцентной краской, которые недоброжелательно напоминают, а скорее, вбивают в голову донорам различные запреты, предупреждения и рекомендации, которые мне давала Карен. Памятки зловеще и потенциально раздражающе ламинированы в защитный, легко чистящийся пластик. Как и в девяносто пяти процентах случаев из моей жизни, я действительно не могу поверить, что нахожусь сейчас здесь и занимаюсь этим. Я глубоко вздыхаю, думаю о деньгах и возвращаюсь к выполнению моего долга. Это во имя Дела.

Рядом с кроватью, как и было обещано, имеется корзина, полная пластиковых пакетов с чашечками и этикетками. Я беру один и открываю его так, как делала это Карен. Когда я собираюсь выбросить пластиковую упаковку, я замечаю несколько других таких упаковок, вместе со всякими салфетками, санитарными подтирками, резиновыми перчатками и бог еще знает с чем, лежащими в мусорном ведре. По причинам, которые даже не следует анализировать, это угнетает меня. Хорошо… возможно, «угнетает» — это не подходящий термин. По из всего множества образов есть такие, которые вызывают похотливые мысли и подталкивают меня к оргазму, а вот этот — совсем наоборот.

Здесь есть умывальник, куда я складываю эти приемные материалы и там же исполняю указание, помещенное на оранжевой флуоресцирующей ламинированной памятке, гласящей: «Пожалуйста, вымой руки с мылом».

На мой взгляд, самым явным несоответствующим элементом в этой славной лачуге-дрочуге является незавешенное и незашторенное окно без жалюзи размером один и восемь десятых метра на четыре с половиной метра. Наверняка это окно выходит на кирпичную стену в трех с половиной метрах от него. Но это не просто окно. Это действительно очень большое окно, по любым стандартам. Я имею в виду, что если вы ищете себе квартиру, заходите в гостиную и видите такое окно, то вы говорите: «Господи, ну, блин, и большущее окно!» Хозяин, возможно, стал бы использовать это окно в качестве преимущественного фактора при продаже, позволяющего накинуть еще сто баков к месячной арендной плате. Но я не присматриваюсь к квартирам с целью их аренды или покупки. Я готовлюсь к мастурбации, черт возьми! И я предпочитаю делать это в комнате, в которой нет окна величиной со штат Монтана. И с уверенностью можно сказать, оно выходит на кирпичную стену, но если попытаться, если подойти достаточно близко, с определенных точек вам будет видно что-то — другие окна и все такое прочее.

А следовательно, если я буду стоять здесь, прямо рядом с окном, можно предположить, что буду виден и я. И любой злополучный или известный своей похотливостью офисный служащий, вышедший покурить на крышу, сможет прямо заглянуть в эту противную комнатушку. В этом смысле единственное безопасное место может быть перед умывальником, рядом с похожей на аквариум вазой, полной пакетиков со смазкой, а также со штатным зеркалом, таким, какие висят обычно над умывальниками в туалетах. Это плохо. Я не думаю, что у меня есть какие-нибудь заметные проблемы с представлением о самом себе, но я не могу сказать, что близко нахожусь к тому уровню нарциссизма, чтобы сексуально возбуждаться, глядя на себя в зеркало.

И тут я обнаруживаю двухъярусную полочку из черной пластмассы, висящую на стене. На каждом ярусе — по четыре-пять журналов. После ознакомления у меня не встает (извините, за такой выбор слова) вопроса о принадлежности журналов. На нижней (конечно же) полке — полностью материалы для гомосексуалистов, а на верхней — для мужчин с гетеросексуальной ориентацией. Выбор очень слабый. Три номера «Плейбоя» и «Пентхауса», каждый из которых по крайней мере двухлетней давности. Два длинных года (и не той длины, в хорошем смысле слова). Они выглядят потрепанными.

Я сразу же решаю для себя, что если я обнаружу какие-нибудь страницы склеенными, то ухожу немедленно. Я не знаю, так ли это для других, может быть, я достаточно избалован, но что касается лично меня, то я нахожу регулярно издаваемое порно ничего не значащим в эротическом смысле. Подсознательно, а даже и сознательно, мне нужно знать, что те женщины, на которых я смотрю все еще, по крайней мере, сохраняют свой облик, какой бы журнал или видео я сейчас ни изучал. Во всем остальном, однако на каком-то странном психологическом уровне, все это кажется мне подделкой: это не более чем фотографии, такие же скучные, как в старом альбоме неизвестного мне человека. Единственная разница заключается в отсутствии одежды и присутствии экзотического пейзажа и нелогичной обуви. Выбор, который здесь есть, раздражает. Даже «Хастлера» нет. Нет «Свэнка». Нет «Джагтс».

Неожиданно меня резко беспокоит течение времени: как долго я здесь? Следят ли за моим временем там? Если я пробуду здесь слишком долго, постучат ли они в дверь? Проверят ли они, все ли со мной в порядке? Это ужасно! Я хочу домой. Хочу покурить травку и посмотреть шоу Джерри Спрингера, хочу почувствовать себя относительно лучше в этой жизни, которая стала настолько грустна, что я оказался… здесь.