Дневник полковника Макогонова

«Бред какой-то — разозлился на себя Ромуальд. — Надо прекращать. Выпить виски. Виски…»

— Где виски, черт возьми?

Девушка натянула чулки и одернула юбку.

Ромуальд надел пальто, обернулся дав раза шарфом и стал похож на добропорядочного англичанина. Они вышли из номера. Ромуальд думал, что, пожалуй, и достаточно. Что тех денег, которые он уже заработал, хватит, чтобы доделать ремонт в гостиной и оплатить маме две недели в Карловых Варах. Басаева жаль… Басаев приносил хороший доход.

— Это будет моя последняя командировка, — произнес Ромуальд. Они вышли на улицу. От солнечного света защипало в глазах. Морана достала телефон.

Подъехало такси в аэропорт.

Ромуальд сел в машину. Вдруг прострелило в висках. Ромуальд судорожно дернул головой, зажмурился. Водитель резко взял с места. Они поехали.

Эдди Эдисон был последнее время недружелюбен с ним. Он все время говорил с кем-то по телефону, а потом пропадал на день два. Диана стала меньше варить кофе, и кофе ее был невкусным. Диана дурнела все больше — задница ее заполняла узкие проходы в офисе. Ромуальд тер онемевшую ступню. Пил плохой кофе. Он чувствовал приближение беды.

Они не обнялись и не сказали друг другу теплых слов. Ромуальд спешил в аэропорт. В последний момент он не обернулся, чтобы попрощаться взглядом с девушкой в розовых чулках.

Девушка некоторое время смотрела вслед уезжающему такси, потом набрала номер на телефоне.

— Он уехал. Да, все как было сказано. Я вылетаю через два часа.

Теперь ничто не мешало Одноухой и ее другу Большому Ву стать полноправными властителями своих территорий. Но приходила весна, и Одноухая готовилась вновь стать матерью своих детенышей. Одноухая стояла на краю пропасти, отсюда было хорошо видно всю Харачойскую долину. Ее стая, стая Хулхулау, жила здесь. Но много чужих людей пришли в ее логово, и Одноухая решила уйти из этих мест. Но как было объяснить это Большому Ву? Пойдет ли ее верный спутник за ней, туда, где в высокогорных краях не будет их преследовать ужасный запах людей, пороха и оружейного масла — те далекие и проклятые запахи с берега речки Хулхулау?..

В аэропорту Вены пахло розами и сигарами, которые курил всегда Эдди Эдисон.

Корреспондента с мировым именем Ромуальда Альпенгольца встречали представители чеченской диаспоры. Их акцент раздражал Ромуальда, но он делал вид, что ему теперь все нравится. Его проводили в офис. И там с одним упитанным мужчиной, представившимся лидером диаспоры, Ромуальд стал писать интервью. Все проходило в обстановке дружественной. Вечером был запланирован поход в ресторан, которым владела чеченская диаспора в Вене.

В ресторане после выпитого Ромуальд расслабился: материал у него был — и можно было теперь увольняться со спокойной совестью и уезжать домой в Эстонию. Нет, борьба — это не для него. Он простой журналист. Кстати говоря, русские умело ведут информационную войну. У них есть чему поучиться. «Журналист — объект стратегический». Эту фразу он слышал в одной из телеинтервью с Шамилем Басаевым. Басаев рассуждал о важности сотрудничества комбатантов со средствами массовой информации. Жуналисты помогают им в борьбе.

Предутренний сумрак окутал Вену. Выйдя из ресторана вместе с упитанным лидером диаспоры, Ромуальд вздохнул глубоко. С Дуная пахнуло рыбьими потрохами.

— А, дьявол! — Ромуальд полез в карман, нашел сигару подарок Эдисона. — Фу, как у вас пахнет с Дуная. Nicht gut[4]. Милая черная Темза.

Они шел по набережной. Впереди пьяно шаркал по асфальту толстый лидер диаспоры.

Ромуальда что-то сильно толкнуло в плечо. Он поскользнулся и упал. Увидел розовые чулки. Девушка на мотоцкле толкнула его, проезжая мимо.

— Э, п-послушайте, мадам…

Ромуальд осекся. Да, это была она. Волки, волки… У него вдруг страшно заломило в затылке, он почти не чувствовал правую ногу, он плохо разговаривал и заикался, будто человек, только что перенесший инсульт. Ему говорили, говорили, что надо пройти исследование. Вот уже и алкоголь перестал помогать — боль не проходила.

Девушка на мотоцикле не снимала шлема с черным забралом. Она быстро сунула руку во внутренний карман мотоциклетной куртки. Проезжая мимо, она толкнула коленом Ромуальда, и тот упал. Девушка подкатилась к упитанному лидеру диаспоры. Достала пистолет и выстрелила тому в голову. Грохнуло. Человек рухнул на асфальт, из головы потекло красное. Ромуальд смотрел на происходящее с интересом зрителя кино. Он даже успел подумать, почему пистолет без глушителя.

Было раннее австрийское утро.

Морана развернула мотоцикл и подъехала к Ромуальду. Сняла шлем. Ромуальд чуть приподнялся на локте, смотрел на девушку снизу. Пытался встать, ноги разъезжались. Он был сильно пьян. Морана сняла шлем, рыжие пряди упал на плечи.