Дневник полковника Макогонова

— Что ты думаешь, начальник, — говорил Ибрагим, — мне дома своего жаль? Не жаль. Мне, начальник, и жизнь свою не жаль. Потому что прошла моя жизнь в суете. Кто виноват? Не ищи виноватых и ты, начальник, когда беда придет в твой дом. Я скажу главное, когда соберешься уходить… Мой брат Багаутдин женился на русской, когда мы вернулись из Казахстана на родину. В Грозном жило много русских. И армян, и евреев. Я был старшим мужчиной в моей семье, и я был не против этого брака. Дед однажды не встал с колен, когда молился Аллаху. Он умер. Аллах услышал его молитвы и забрал. Русская жена моего брата долго не могла родить. Но однажды, став уже взрослой женщиной, она родила мальчика. Мы назвали мальчика Жевлади. Я был в зоне и мне писали, как выглядит мальчик и на кого похож. Он был похож на свою русскую мать. Его мать говорила моему брату, что у русских считают таких мальчиков счастливцами. С возрастом волосы у мальчика потемнели, и он перенял некоторые черты от своего отца. Его отец, мой брат, был честным человеком. Я был вором, а мой брат работал шофером на автобазе, водил самосвал на стройках. В девяносто четвертом я вышел на волю. В тот год чеченцы готовились к войне. Мой племянник уходил из дома и становился в круг на площади перед президентским дворцом. Он не умел танцевать, как мой дед и его прадед, но он видел, как другие упирались лбами в затылки друг друга и шли все вместе к своей погибели. Мой племянник захотел умереть. Он стыдился своей русской матери. Кто виноват в том, что он стал солдатом?.. Когда в Новый год русские вошли в Грозный, мой племянник сражался с ними как воин. Он был смелым воином. Но мой брат ушел искать его. И мы ходили днями и ночами по городу, чтобы найти тело моего племянника. Мой брат хотел, чтобы его сын пал героем в первом же бою, чтобы он не жил с этим грузом. Но случилось по-другому. Мы вышли на площадь, перед нами остановился бронетранспортер. На броне сидели русские солдаты. И когда они увидели нас, то один крикнул: «Смотрите, чехи!» И тогда другой, офицер, сказал им: «Валите, раз чехи!» И солдаты выстрелили в нас. Багаутдин стоял передо мной. Пули попали ему в грудь. Мы упали, брат повалился на меня. И мы умерли. Но потом я отомстил один к одному — я убил одного солдата, я выбрал самого крепкого и мужественного. Я выстрелил ему в лицо. И успел уйти, и пули русских не догнали меня. Я отомстил и успокоился. Я стал служить вам не потому, что правда была на вашей стороне, а потому, что правды не было и на нашей. Но другие продолжали сражаться до конца. Среди них был Жевлади, мой племянник. Он сошел с ума, когда я сказал ему о смерти отца. Его мать пропала, и следа не осталось от нее. В дом, где жили мой брат с семьей, влетел снаряд. И дома не стало. Моя сестра пряталась в селе. Они выжили. Они выживают и теперь. Жевлади мне не сын, но он мой племянник.

Ибрагим поморщился, как от зубной боли.

— Уходи, начальник, и больше не приходи в мой дом. Не потому что я ненавижу тебя, потому что ты ненавидишь меня. Скажу еще, ты не обижайся, начальник. Ты козел. Подожди, дослушай… Есть такое выражение в чеченском языке: «Хо божь ю!» «Ты козел!» — так переводится дословно на русский. Но смысл другой — не оскорбительный. Наоборот. Козел в том смысле, что ты ведешь стадо, а за тобой овцы идут послушно. Овцы верят в тебя, что ты спасешь их, доведешь до кошары, не отдашь на съедение волкам. Прости, начальник, пойми правильно. И главное. Спаси Малику. Спаси, начальник! И помни, помни, что первого сентября дети пойдут в школу. Дети должны учиться добру, чтобы, в свою очередь, их дети не расплачивались за дурные поступки родителей. Больше я ничего не знаю и не скажу ничего тебе. Прощай, начальник.

Когда офицеры покинули дом Ибрагима, хозяин закрыл за ними дверь, проводил взглядом через окно отъезжающую машину. Он прошел в кухню, сел на стул: вынув из кармана пиджака пистолет, приставил его к своей голове.

Глубоко вздохнул и нажал на спусковой крючок.

* * *

Имея в своем распоряжении две брони, Макогонов понимал, что попадает он двумя пальцами в небо. Где теперь Конг? Одному Аллаху известно. Но с Аллахом разговора не получится. Жевлади сказал даже больше, чем знал. Конг не так глуп, чтобы не подстраховаться на случай провала. Значит, он может забраться в какую-нибудь нору на той же Старой Сунже и пересидеть день-два.

Все же шанс у них был.

Макогонов действовал стремительно.

Если бы кто из комендантских увидел его солдат, переодевающихся в милицейскую форму — в обычные куртки с мятыми погонами, — напяливающих несуразные ментовские кепи на бритые головы, то удивились бы. Что за маскарад?

Еще потемну вышли из ворот комендатуры две брони и серая ментовская «буханка»; через час с половиной колонна, забравшись на хребет в районе селения Горагорский, растаяла в утреннем тумане.