Дневник полковника Макогонова

Когда молочная пелена сошла, то первые же машины, катившиеся по брусчатой дороге перевала, были остановлены нарядом милиции. Водители Чечни, привыкшие ко всяким внезапным проверкам, охотно показывали документы, спрашивали, чего это так неожиданно выставили блокпост на развилке. Вроде ж не было раньше? Милиционеры попались разговорчивые: с удовольствием объясняли местным жителям, что такое усиление предпринято властями в связи с надвигающимся первым сентября.

Макогонов не знал, сколько им придется ждать.

Солдаты раскинули на траве брезент, рядом развели костер. Обычные менты. Не придерешься. Макогонов в серой мышиной форме с погонами рядового (что подошло по росту, то и надел) возлегал на брезенте, подложив под локоть поролоновую седушку с брони. К обеду возле «рядового» образовалась целая гора всяких съестных припасов, «магарычей».

В связи с исключительной важностью поставленной задачи Штейн, вспомнив все, чему не учили его в школе милиции, применял «дорожные» знания на деле. Взяточник из Штейна получился отменный. Помогал ему сержант Усков. Штейн тормозил машину. Подходил к водительской двери Усков. Водитель выскакивал и начинал расшаркиваться в своей добропорядочности и лояльности к власти и ментам. Усков, не обращая внимания на повизгивания автолюбителя, обходил машину с разных сторон, приглядывался, начинал, в свою очередь, верещать. «Верещал» Усков по такому поводу, как отсутствие в салоне огнетушителя и аптечки. Штраф с изъятием прав! Не протерты задние фары и подтерта краска на номере там, где «rus» и код региона. Штраф с изъятием прав! Треснуто лобовое стекло. Штраф с изъятием прав! Отсутствие же ремня безопасности на пассажире (в Чечне ездить с ремнем безопасности считается дурным тоном) определялось как страшное преступление против народа и республики. Далее следовало скручивание номеров и отправка машины на штрафстоянку.

Штрафстоянку организовали тут же на горной поляне. Охранниками штрафстоянки были Паша Аликбаров и Тимоха. На поляну затолкали три машины. Водители, размахивая руками, ходили за «старшим» ментом Усковым и умоляли войти в положение. Усков наконец становился добрым и брал взятку.

Ускова спрашивали, указывая на развалившегося у костра Макогонова — а что у вас вон тот рядовой лежит и ничего не делает, «дэмбэль», что ли? Усков кивал — «дэмбэль, страшный дэмбэль». Такую «дедовщину» развел в подразделении. И еще весь магарыч забирает себе — не делится, сволочь! «Вай, вай», — ахали водители и спешили уехать с этого проклятого пятачка на перевале.

Метрах в пятидесяти от дороги в укромных лежках снайперы дулами винтовок провожали отъезжающие машины.

Первый день прождали напрасно. Конг не появился.

Когда встали на точку на следующий день, Тимоха с Пашей Аликбаровым сняли пару мин-растяжек. Усков обнаружил поставленный на них фугас. Не уважали в Чечне «гаишников». Макогонов все так же возлежал на брезенте, рацию держал под рукой, — но машин стало меньше — народ, прознав про жадных ментов, стал ездить другой дорогой.

Штурман сообщил, что мельниковских бородачей накрыли. Взять живыми вахабов не удалось — там как раз собрались человек пять, видимо, лесные братья спустились с гор перевести дух. Стрельбы было!.. В конце концов загнали в окна хибары два «термобара», и с чувством выполненного долга «тяжелые» без потерь, но с одним легкораненым вернулись на базу. Таксисты, которых взял Мельник, долго не отпирались. С ними не церемонились, когда узнали, что на таксистах этих кровь как минимум двадцати пяти контрактников… Про дела Конга братья естественно ничего не знали — так, несли всякую чушь. Необычный поворот дела получился с Жевлади. Тот, раскиснув и расчувствовавшись, стал откровенничать — «сдал» Мельника, типа, тот вместе с ним закладывал фугасы. «Мельник не так прост, как вы думаете. Он на две стороны работал. Гад продажный! Только деньги у шпиона Мельника были на уме!» — выл Жевлади. Соратники Штурмана, что проводили допрос, тут же и клюнули. Штурман с неприятной улыбкой сообщил, что Мельника собрались подвести под незамедлительную ликвидацию. И если бы не он, Штурман — опер в делах тайных осведомленный, — то Мельнику пришлось бы туго в этой жизни.