Дневник полковника Макогонова

Борьба с повстанцами не имеет правил и каких-то там моральных условностей. Американцы во Вьетнаме, в Корее, теперь в Ираке и Афганистане — разве не так действовали и действуют американцы со своими врагами — без суда и следствия. Разве не заявлял израильский «МОССАД», что станет искать и истреблять террористов и нацистов, где бы они ни прятались? Разве не заявляли евреи о мести за убийство соотечественников на Мюнхенской олимпиаде? Чем хуже или лучше русские? Евреи мстят нацистам за миллионы своих соплеменников, замученных в лагерях Гитлера. Русски мстят по-своему. Кто устанавливал границы и меры мести! Месть не имеет меры. За что он, Ромуальд, ненавидит Россию?.. Даже не так поставлен вопрос — а что есть Россия? Какую Россию нужно ненавидеть, а какую стоит изучать и восхищаться ею? Власть в России всегда была тупа: если не тупа, то бессмысленно жестока, более того, жестока к своим же соплеменникам. Эту русскую власть и ненавидят в цивилизованном мире. В лице же власти ненавидят и всю страну от Калининграда до Камчатки. И только умные, образованные в русской теме специалисты разделяют: власть ненавидят, народ презирают. Он, Ромуальд, иногда даже учился у русских упорству и скифской изворотливости. И еще понял Ромуальд — не чеченцы жестоки — да, они убивают, режут и отрезанные головы выставляют напоказ всему миру, чем мир и шокируют. Но русские обладают такой жестокостью, которая замешана на исторической тяге всякого русского к добру и справедливости. Разуверившийся же в светлых человеческих чувствах, русский обретает всю жестокость своих предков — холодную, расчетливую, не поддающуюся описанию. То есть такую, о которой скажет некий литератор: «Нет более страшного и хладнокровного убийцы, чем добрый человек, разуверившийся в доброте Бога». Русские даже молятся как-то обреченно: «Прости мя, Господи, ибо согрешил я и недостоин даже покаяния!» Их русская жестокость и страшна своей обреченностью — пониманием того, что они совершают смертный грех. Но не совершить его они уже не могут. И прощения им не будет. А так хоть и в омут с головой…

Почти в совершенстве владея русской речью, понимал Ромуальд, что европейцу невозможно объяснить — перевести — что же есть такое русская жестокость.

— Ромуальд, дружище.

Альпенгольц очнулся от тягостных и, может быть, таких лишних размышлений. И был благодарен этому толстяку Эдди Эдисону.

— Дружище, гонорары вам станут перечислять на счет в банке. Вы приняты на должность официально. Ваш профессионализм высоко ценится нашими партнерами.

— O,кей, — сказал Альпенгольц и показал главному редактору по-американски ровные белые зубы. — O,кей!

Так и случилось — работать они засиделись до глубокой ночи. Эдисон был как всегда неудержим в своих идеях. Диана таинственно улыбалась Ромуальду. Они выпили помногу кофе и скурили почти все сигары Эдди. Эдди стал мучиться, когда кончились сигары, и предложил посмотреть новый ролик, переданный им партнерами.

— Прекрасный материал, патриотический материал о борьбе комбатантов, — воодушевленно, невзирая на три часа лондонской ночи, произнес Эдди.

Ромуальд икнул. И снова раздались звуки из кишечника: «Многие оборотни научились управлять своими кровожадными наклонностями. Чувствуя приближение полнолуния, они просят тех, кто в курсе дела, надеть на них что-то вроде смирительной рубашки». Ромуальд поискал на столе, взял стакан с водой: «Нужно выпить, чтобы избавиться-ик от икоты». И выпил. Звуки прекратились.

Они стали смотреть ролик.

Ролик назывался «Лезгинка».