Дневник провинциальной дамы

На Роберта нападает послеобеденная сонливость, и он удаляется в кабинет с «Блэквудз мэгэзин»[288]. Робин читает «Панч», Вики, невзирая на ее традиционные возражения, традиционно отправляется отдыхать. Касабьянки нигде не видно. Сильно подозреваю, что он последовал примеру Вики.

Говорю Фелисити, что мне просто необходимо написать несколько писем, и она отвечает, что ей тоже. Мы болтаем до без двадцати четыре, а потом решаем, что письма уже можно и не писать, потому что они бы все равно не ушли до понедельника. (Не настолько уж весомый аргумент, если посмотреть объективно.)

Вечер заканчивается холодным ужином, недостатки которого слегка компенсирует печеный картофель, и новыми разговорами о Фунте. Роберт и Касабьянка начинают рассуждать слишком прагматично и по-мужски, мы с Фелисити не выдерживаем и уходим к фортепиано.

Полное уныние наступает, когда Фелисити перед сном спрашивает, почему я забросила музыку, и говорит, что это Огромная Жалость.

Отвечаю, что все жены и матери рано или поздно забрасывают музыку. Она с грустью соглашается, и мы неохотно расходимся по комнатам.

Очень не хочется записывать мысли, вызванные событиями дня.

15 сентября. Конец каникул, как обычно, оказывается значительно ближе, чем ожидалось, В повседневных заботах главенствующее положение теперь занимают ярлычки с вышитыми инициалами, списки вещей для школы, новые ботинки Робину, все новое – Вики и зубная паста для обоих.

Все эти вопросы приходится решать с разной степенью успешности после того, как мы с сожалением провожаем Фелисити на станцию. Только когда поезд трогается, я понимаю, что обещанные ей сэндвичи с яйцом остались дома. Меня охватывают стыд и отчаяние, но ничего уже не поделать. Дети сочувствуют, но вскоре отвлекаются на тележку с мороженым по четыре пенса. Готова поклясться, что и в автомобиле, и на их одежде будет гораздо больше мороженого, чем на четыре пенса.

Насыщенное событиями утро заканчивается визитом к дантисту, который сообщает, что у Вики Дела Идут Хорошо, с Робином На Сегодня Всё, а мне предлагает осмотр. Я соглашаюсь, и результаты неутешительные. «Нет, вы только поглядите! – восклицает дантист, будто я в состоянии сейчас это сделать. – Качается, как лист на ветру!» Категорически возражаю против этого сравнения, поскольку оно кажется мне преувеличением, но не могу отрицать, что зуб далек от должного состояния. После долгого осмотра и интенсивного постукивания по зубу дантист сообщает (со всей деликатностью и сочувствием), что Рекомендует Удаление. Примиряюсь с вердиктом, и договариваемся, что я приду, когда дети уедут в школу.

(Часто задумывалась, до какого предела матери, дай им волю, довели бы свое универсальное умение откладывать все дела до отъезда детей в школу? Уверена, что, если бы только могли, они бы распространили это правило абсолютно на все в жизни, да и на смерть тоже.)

Домой на обед не успеть, так что едим жареную рыбу с картофелем, заливное и банановый сплит[289] в знакомом кафе.

20 сентября. Говорю Роберту, что пришло время воспользоваться квартирой на Даути-стрит. Мы с Вики поедем в Лондон, оттуда я отвезу ее в Миклхем, а сама обоснуюсь на некоторое время в квартире. Роберт спрашивает зачем. Неуверенно отвечаю, что буду писать и встречусь с Литературным Агентом.

Судя по лицу Роберта, его эти доводы не убедили, но он соглашается. Отдаю соответствующие распоряжения.

Тетушка Гертруда пишет, что отсылать из дома такую малышку, как Вики, противоестественно и в корне неправильно, и спрашивает, представляю ли я, каково будет в доме без детей. Решаю ничего не отвечать, но злюсь на себя за то, что в течение дня сочиняю в уме по меньшей мере двенадцать разных ответов, каждый раз – все более ехидных. Не излагаю ни один на бумаге, но оттого думаю о них не меньше и временами сожалею, что тетушка Гертруда никогда не узнает все, что я могу сказать по этому поводу.

С беспокойством наблюдаю за Вики. Она беспечна и жизнерадостна и весело повторяет, что это ее Последний Вечер дома. Более того, ложится спать гораздо раньше обычного, спокойно засыпает, а ее подушка остается абсолютно сухой.