Дневник Распутина

Он, как в угаре, мечется: «Што, – грит, – мы наделали… Этот Вовочка Оболен[ский] под чужу марку поехал… И совсем-то он не Вовочка, а газетник – шпион Галц… [Гамз…?]²⁴⁵ Один из лучших немецких шпионов… Он с нашим разрешением катит в Ригу и наши документы выкатывает…»

«Так, – говорю…. – Откуль узнал?»

«Да ужо, – грит, – верно, не беспокойся. А подстроил все князь Клоп… это он, грит, к тебе эту шлюху подослал, што Кузнецовой прикинулась…»

«А для чего, – говорю, – ен это?»

«А вот, – грит, – и тебя, и меня подкузьмить яму надо!.. Вот!..»

«Ну, грехи, – говорит²⁴⁶. – Теперь нам опасаться надо. Скверное может дело выйти. Спасай!»

Ну, и с большим трудом удалось подыскать Обол[енского], который и заявил, что украли у яво документы… што, мол, в Ригу собирался… Обкраден был. Ну, уже, подвел Белец[кий] махинацию.

Кинулись к этой шлюхе… А ей и след простыл. Только через неделю ее сцапали в Финляндии на даче в Териоках… Она созналась, што ее подослал ко мне Клоп…, а што она, почти што девка… ей все равно, с кем ни крутить… А еще она в Лото продулась, так подправиться было надо…

Ее бы шельму расстрелять за такое надо. Да уж больно сладкий кусок…

Ей сорок горячих всыпали и пустили через границу… Вот… А Вовочка сгинул!

Так хотел меня ущемить Клоп.

Как я назначил Белец[кого]

Это было уже в 15-м годе. Война червем подъедает не токмо царский корень, но и всякую веру в царей и в церкву. Куда ни ткнись, ухом всюдо услышишь: «Гиблое дело! Убьют нас на войне немцы, а дома жиды и социалисты!»

Вот…

И видал я, што боле всех пакостят те, што поближе к Папе… Потому им всегда дорога открыта. И знал я тогда, што необходимо всех этих пакостников, што в министрах числятся²⁴⁷… к черту… распушить их надо. Вот.

Но тоже я знал, што разогнать ету компанию дело плевое… а вот забота, кого на пустое место посадить? Ну, кого?..

И порешил я, што мне надо иметь такого человека под рукой, который всех этих пакостников насквозь видит… и уж чрез яво своих насажать… Знал я, што все эти говняки… Што все ж для наблюдения надо, штобы они из-под моей власти не выходили…

Ну и вот.

Думал я, думал и порешил: такого человечка даст мне Клоп²⁴⁸.

Позвал я яво и говорю: «Вот што, князюшка, хоча ты и прохвост, но умственник. А посему, понимай: нам надо всю министерию перебрать… И нужен мне такой человечек, окромя тебя, потому ты уж меченный, тебя ни на како место не посадишь… Так вот, – говорю, – такого ухаря надо – штобы сидел с ими и у нас в руках был… Понял?»

«Еще бы, – грит, – не понять, ежели я об таком человеке сам думаю… Есть у меня такой… Есть, – грит, – Г. Е., благодарить будешь».

«А кто? Звать-то как?»

«А вот, – грит, – С[тепана] Белецкого тебе дам».

«Этого прохвоста??» – говорю.

«Яво… – Лучше не надо».

«Да ведь ен на меня всякую чертовщину наводил. И Богдановичу²⁴⁹, и Мак[арову]²⁵⁰ бумажки доставал».

«Тем, – грит, – и хорош! Лучше нет слуги, как вор прощенный».

Покумекал я… и решил: парень с мозгой, дело делать умеет… ежели што – сквозь землю видит… Пущай, идет. Так мы порешили.

Я в то время к себе уехал…

Аннушке сказал все, что надо ей с Клопом в одну руку идти. Хоть он и прохвост, а без яво не обойтись.

Уехал я.

В скорости получаю известие, как быть с Самариным²⁵¹? Он чевой-то носом воротит…

Велел… маленечко его пугнуть… и приглядеться к Сусле…²⁵² Он мужичок себе на уме… только яму большой веры давать нельзя…

А сам яму, Сусле, послал телеграмму: «Благослови Владыко… Мой глаз в тебя уперся… Вижу. Жди мово слова… Благослови Господь. Григорий».

2/4-15 Пушка

Все женщины страсть любят, когда им каку-нибудь тайну доверят… Они с ею носятся, как курица с яйцом…

И выкудахчут: «У меня тайна, тайна у меня!»

И докуль и не проболтаются – не угомонятся.

Особенно потешная по сему делу Пушка²⁵³.

Когда мы порешили свидания в крепости²⁵⁴, то мне Аннушка шепнула: «Пушку держат в строгости!», и потому она на язык легкая…

Вот…

А тут заявилась ко мне Соловиха и говорит: «Где-то проруха есть» потому потому в Северной гостинице рядом с нашим номером шла попойка. Гуляла голытьба. Были всего студенты и девчонки… и вот меж их такой был разговор: «Накрыть яво (меня) можно у крепости! и тем двух зайцев убить: и яво убрать… и Старику²⁵⁵ рот замазать… потому будет всем известно, што ен с ним на свидании бывает!»

Вот.

Хоча разговор и полностью верный, одначе порешили проследить брехунцов. Штобы узнать, кто они? И под чью марку стараются?

Ну, в скорости и узнали. Студент этот – племянник депутата] Замысловского²⁵⁶, а его жена (Замысл[овского]) вхожа была к Пушке. Она ей шепотком, хвастаясь, поведала, што я, мол, большие тайности знаю… ох, большие!

Узнав сие… я стал думать, как дать девке отбой… это, камелию, можно, да будет ли толк? Есть ли ейная вина в том? А, главное, у ей все ж.