Дневник школьника уездного города N

Конечно, я поддержал его – ненавязчиво, аккуратно, типа «ну я не знаю, не то чтобы я часто пью пиво, но раз вы хотите, то, конечно, давайте попробуем» и все такое.

Мы пошли на пьяный угол. Остановились возле маленького ларька. Сквозь дверное окошко мы видели толстощекую продавщицу за прилавком. Она всегда продавала ягичи нам с Авдеем. Несколько минут мы не решались войти. Миша все время повторял, что нам нет восемнадцати, и никто ничего не продаст. Я оглядывался по сторонам, боясь встретить кого-нибудь из знакомых, например, Авдея или Севу, а еще стремался, что, когда мы войдем внутрь, продавщица поставит меня в неловкое положение какой-нибудь дурацкой фразой, типа «тебе как обычно?».

Мы еще какое-то время тупили на одном месте. Риск встретить знакомых все возрастал. Нужно было срочно на что-то решаться. Тогда я сказал ребятам:

– Короче, давайте сюда деньги и ждите здесь. Я все куплю. Вы что будете?

– Хайнекен, – сказал Дима.

Я кивнул и повернулся к Мише. Тот растерянно пожал плечами.

– То же самое, наверное.

Уже в магазине я посмотрел на них через маленькое дверное окошко. Они походили на Джея и Молчаливого Боба. Походили не внешне – общим впечатлением, которое они производили – стоя на бордюре, они жались к стене дома напротив ларьков, и я невольно усмехнулся такому сравнению.

Продавщица подтвердила мои опасения: увидев меня, она полезла за банкой ягича и потом спросила, где мой друг, имея в виду Авдея. Я открестился от «Ягуара» и потребовал шесть бутылок пива: по две на каждого. Расплатившись, я вышел к ребятам.

К Диминому дому мы почти бежали. Не знаю почему. Впереди широкими шагами летел Миша. Я едва за ним поспевал. Дима тащился последним. На пешеходном переходе на секунду остановились – горел красный – и почти сразу, не дожидаясь зеленого, вместе с потоком ломанулись через дорогу. Само собой, мне пришло в голову сравнение со стадом баранов, выпущенным из загона. Говорят, его обычно возглавляет козел.

Когда мы оказались в квартире и дверной замок за нашими спинами защелкнулся, я почувствовал, что запыхался как после пробежки на физкультуре. Дима с тяжелой отдышкой рухнул на диван. Миша сразу же откупорил бутылку и сделал несколько больших глотков.

– А чего мы чипсов не взяли? – спросил Дима, отдышавшись и принявшись за свою бутылку.

Миша пожал плечами.

– А чего мы убегали? Нас ведь никто не догонял, – сказал я.

Несколько секунд мы молчали – потом нас прорвало смехом. Мы ржали как упоротые и не могли остановиться. Живот схватило судорогой – я грохнулся на пол. Дима стучал руками по обивке дивана. Миша закрывался руками. Сквозь пальцы проступали слезы.

Сейчас мне с трудом верится, что мы могли так смеяться. Ну это же глупость какая-то. Одно дело, накурившись, как тогда Авдей с Тарасом в заброшке с бомжом. Другое дело просто так, без причины.

Отсмеявшись, мы еще какое-то время молчали, глядя друг на друга. Я сидел на полу, опершись спиной о кресло. Дима, откинувшись на подлокотник, лежал на диване. Миша, стоя посреди комнаты, лакал пиво из бутылки. Казалось, любое произнесенное слово вызовет новую бурю абсурдного смеха.

Постепенно атмосфера в комнате стабилизировалась. Миша как-то чересчур быстро допил пиво и повалился на диван. У нас с Димой еще плескалось на дне. Миша подгонял – ему не терпелось перейти ко второй бутылке.

Дальше мы переместились на балкон. Небо посерело – медленно приближалась ночь. Во дворе у соседнего подъезда на лавочке расположилась шумная компания. Мы откупорили по второй бутылке. Накинув куртки на плечи, уселись на пол, так что весенние ветра шумели над головами, и их ледяные пальцы не могли до нас дотянуться. Снизу доносилось жалобное треньканье гитары. Я даже на миг подумал, что там Игорь: сейчас он запоет свои чудные трели, и души наши, всех троих, взмоют вверх, к небу, ибо нет ничего более прекрасного, чем гитарная музыка…

Дима с Мишей схватили меня за свитер – в попытке разглядеть гитариста я наполовину перевалился через перила, и они решили, что я сейчас выпаду. А я и вправду слегка не рассчитал и чуть не свалился с пятого этажа.

– Тебе жить надоело?! – закричал Дима, когда мы снова сидели плечо к плечу на полу балкона.

– Ладно… ничего ведь не случилось, – ответил я.

Гитарист внизу запел. Точнее, запела гитаристка. Поднимаясь к нам от самой земли до пятого этажа, песня теряла разборчивость – оставалась только тональность, и мелодичность, и ритм гитарных струн. Казалось, сами ангелы небесные поют нам хором.

– Вы когда-нибудь думаете о смерти? – вдруг спросил Миша.

Я удивленно повернулся к нему. Меня поразил не его вопрос – в нем как раз не было ничего необычного, но Мишина речь: его язык заплетался. И вообще Миша выглядел изрядно поднакидавшимся. И это после одной бутылки пива! Вторую он крепко держал в руках.

– Очень редко, – ответил Дима, глубокомысленно глядя в серое небо и опрокидывая бутылку.

– А я вот иногда думаю, – сказал Миша и грустно повесил голову.

– Эй! Вы чего? – подал голос я.

Гитаристка, будто подслушав нас, запела: «Прыгай вниз и ни о чем не беспокойся…»