Дневник школьника уездного города N

Зато я случайно нагнал Аню. Она ждала зеленого светофора на пешеходном переходе напротив цветочного магазина. Я остановился рядом. Она улыбнулась и вытащила наушники. На перекрестке мне нужно было повернуть направо, ей идти дальше прямо. Я не повернул.

– Что ты слушаешь? – спросил я, когда светофор разрешил нам двинуться через дорогу.

– Сейчас или вообще?

– Сейчас и вообще.

– Сейчас – Queen, а вообще я люблю разную музыку: Роллинг Стоунз, Лед Зеппелин, могу иногда и Боба Дилана послушать. А ты?

Я понял, что допустил ошибку, когда завел разговор о музыке. Черт меня дернул спрашивать о вещах, в которых ни хрена не смыслю. У меня нет ни слуха, ни вкуса. Я слушал все подряд – от исполнителей советской рок-музыки, типа «Аквариума», до современных «Гречки», «Пошлой Молли» и Алены Швец. Но не мог же я в этом признаться. Она сочтет меня дегенератом с размытым музыкальным вкусом (коим я, видимо, и являюсь).

– Ну я всякое слушаю… То одно, то другое… – протянул я.

Мы подошли к остановке с зеленным козырьком. Аня села на деревянные сидения.

– А все-таки? Какая музыка тебе нравится?

«Так, Кирилл, – пронеслось у меня в голове, – скажи ей что-нибудь умное. Ты не должен показать себя идиотом». Я решил выпендриться.

– В последнее время я подсел на классику.

Наверное, с минуту мы молчали. Тишина – эта поганая сволочь – аж звенела у меня в ушах… Какую же тупую чушь я сморозил!

На самом деле никакой тишины не было: мимо проносились машины, гремели двигатели подъехавшего автобуса, мерзко пищал светофор, кто-то ругался матом на заднем плане, но в моей памяти этот эпизод сохранился именно так – будто нас вырвали из реальности, поместили в абсолютно безвоздушное пространство, и вакуум сожрал все звуки.

После долгой как бесконечная бесконечность паузы Аня сказала:

– Серьезно?

Сказала с таким удивлением, с ударением на втором слоге, что я чуть не подавился своим маленьким враньем. Но отступать было поздно. Как можно беспечней я ответил:

– Ага.

– И каких композиторов ты слушаешь?

Я почувствовал себя бедным зайцем, которого гончие собаки загоняют на королевской охоте.

– В основном иностранных… – проблеял я, уже не надеясь на спасение.

– Ну кого именно?!

«Давай, Кирилл, не тупи! Вспомни хоть кого-нибудь! Кто там был из известных? Моцарт… Точно – Моцарт! Нет… Моцарт – банально. Все знают Моцарта. Она по-любому спалит, что я балабол. Нужен кто-то другой… Кто?.. Паганини! Стоп. А он писал музыку или делал скрипки? Черт. Не знаю. Лучше не рисковать. Бетховен? Как собака из старого фильма. Точно – Бетховен!»

– Да вот недавно Бетховеном увлекся, – сказал я.

«Сейчас спросит про какую-нибудь дурацкую сонату или симфонию. Или что он там сочинял? Хоть бы она ничего не знала!»

– Круто! – воскликнула Аня.

Я облегченно выдохнул. Спасен!

Аня отправилась домой. Я, довольный произведенным эффектом, поплелся к своей остановке. Втайне я мечтал, что она примет меня за умного человека, бросит своего парня-идиота и… Дальше мысли обрывались.

Я так и не поговорил с Сашей. Может, если я такое ссыкло, что не могу найти в себе силы поговорить лично, стоит ей написать? Или это гнусно с моей стороны? Не знаю… Не знаю… Но до начала каникул я точно должен во всем сознаться.

20 марта 2020. Пятница

Пишу на ходу прямо в телефон. Мама снова на дежурстве. Отчим моего отсутствия не заметит. Я беспалевно пробрался мимо него. Еду к Тарасу на дачу отмечать окончание четверти. За окном городские улицы готовятся ко сну. В наушниках играет Бетховен (вдруг Аня про него спросит – мне будет что ответить). Кстати, еду к Тарасу только из-за нее. Она в инсте выложила сториз со своим парнем. Видимо, они помирились. Придется сегодня напиться.

Еще договорился с Сашей завтра встретиться. Скажу ей все как есть. Даже если будет похмелье или подцеплю этот дурацкий вирус, все равно пойду на встречу. Больше тянуть нельзя. Завтра-послезавтра напишу, как все прошло. Честно говоря, сам не знаю почему, но очень страшно.

Часть 3

30 апреля 2020. Четверг

Как быстро до неузнаваемости все может измениться. Судя по дате на календаре, прошлую запись я сделал полтора месяца назад, и за это время мир успел рухнуть в пандемию – коронавирус, родившись на рыбном рынке далекого китайского города, черной чумой промчался по Европе и Америке, захлестнув попутно Москву, обрушился на наш маленький город, карантином отрезав его от остального мира. А я… Я не писал так долго, потому что не мог писать. Не мог физически и морально.

По крайней мере сейчас я уже в состоянии разговаривать. Или что, вероятно, более точно – связывать слова в предложения, потому что первые два дня после случившегося – я их плохо помню – но мне кажется, я не произнес ни слова. Да и потом, честно говоря, в какой-то момент, я уверился, что писать будет уже не кому…