Дневник школьника уездного города N

Наверное, мой вопрос выглядел неприличным. По крайней мере сейчас мне это видится ясным, но тогда он выскочил сам собой.

Корнилова ушла, а мы поехали к центральному парку. Автобус размеренно покачивался – мы хватались за поручни на поворотах. Я вдруг почувствовал бессмысленность дальнейшей прогулки. Влад шутил – Арина и Витя смеялись. Дима наслаждался тем, что дышал одним с Ариной воздухом. От нечего делать я пристал к Арине с вопросом: «Куда все-таки ушла Аня?»

– Она встречается со своим парнем, – беспечно отмахнулась Арина.

Меня на мгновение оглушило, будто кто-то невидимый тихонько подкрался сзади и с силой хлопнул по ушам: барабанные перепонки лопнули, ушные раковины залило кровью, она хлынула в мозг, дальше – конвульсии, судороги и скоропостижная смерть… Потом этот кто-то будто понял, что ошибся – оглушил не того – вставил барабанные перепонки обратно, стер кровоподтеки, откачал и вернул к жизни. Мир вновь обрел звуки.

– Как это встречается? – пролепетал я.

– Ну как вы с Сашкой, – ответила Арина.

У меня чуть не отнялись ноги. Я ведь и забыл, что мы с Сашей вроде как встречаемся.

Автобус выплюнул нас напротив ДК Химиков. Мы перешли через дорогу, естественно, проигнорировав пешеходный переход в десяти метрах от остановки, пересекли площадь с клумбами, откуда уже торчали тонкие стебли цветов, и двинулись прямо по центральной аллее мимо аттракционов, палаток с блинами, колеса обозрения – к самому центру, где толпа зевак, повиснув на заборчиках вокруг гигантской сковороды, ждала, когда им на лопате подадут блины.

Я упал на пустую скамейку за спинами ребят. Они тянули шеи – хотели смотреть на кормежку. Мимо текли люди: пары держались за руки, дети тянули взрослых за штанины, кто-то жевал блины, кто-то махал маленькими игрушечными чучелами – все они радовались весне.

Я подумал, если вдруг исчезну, никто и не заметит. Пробегавшая мимо девочка, мотнув головой, случайно хлестнула меня косой, будто влепила пощечину. На щеке осталось легкое жжение. Тогда я поднялся со скамейки, и, протискиваясь сквозь толпу, направился к маячившему в конце аллеи выходу из парка. Я решил уйти по-английски.

Пока я толкался в людском потоке, изо всех сил боролся, чтобы на исходе первого дня весны не оказаться раздавленной и униженной втоптанной в грязь лепешкой, кто-то вытянул из кармана все деньги. Хорошо хоть оставили телефон – видимо, эта старая китайская развалюха никому не нужна. Пришлось идти домой пешком.

На душе скребли кошки, на шее будто весел якорь – он цеплялся за каждую яму в асфальте, за бордюр у края дороги, за корни деревьев, пока я срезал угол по краю парка. Откуда он взялся – не знаю. Вроде еще утром все было хорошо. Первый день весны! Солнце светило в окно. Сраные птички пели в форточку! Отчего же теперь мне было так хреново? Будто с бодуна после нескольких дней попойки.

Мысли о похмелье перетекли к алкоголю – как славно бы сейчас приложиться к бутылке. Глоток вина – как поцелуй женщины… Кто это сказал? Красиво! Черт бы побрал того, кто это придумал. Да почему мне так херово?!

Я остановился под окнами роддома. Весь асфальт и стены близлежащих домов выкрикивали слова благодарности счастливых отцов своим вторым половинкам. На краткий миг мне показалось, что в дверях роддома мелькнула фигура матери. В кармане затрещал телефон. На том конце невидимого провода Димино ухо вжималось в динамик. Он хотел знать, куда я делся. Они все «чего-то разволновались, думали, утащила толпа…» Я соврал, что мне плохо. Или не соврал? Я сказал, что хреново себя чувствую. Пусть продолжают веселиться без меня.

На «Зеленой гостинице» я забыл, что нет денег – полез в автобус. Двери за спиной съехались. От задних мест через весь салон ко мне направилась контролерша. Я притворился глухонемым. Она не поверила – теребила за рукав куртки и требовала платы. Я выскочил, как только открылись двери автобуса.

На доске с расписанием маршрутных такси под синим дорожным знаком чернело название: «Остановка №6». Я не сразу разобрал надпись. Мне казалось, будто пот струями лил со лба. Лицо горело, словно я сунулся в адский котел.

Я рухнул на холодное сидение остановки. Волосы под шапкой взмокли. «Я тронулся умом» – подумал я, потому что никакого пота не было – он мне только мерещился. «Я точно сошел с ума».

Притормозил автобус. Двери приглашающе разъехались. На ступеньках стояла кондукторша. На мгновение показалось, что у нее такое же лицо, как у предыдущей. Двери захлопнулись – колеса зашуршали. Выхлопные газы ударили в нос. Я двинулся дальше. На повороте к плотине возле криво припаркованной на обочине машины с пробитыми задними колесами навзрыд плакали две женщины. Я зачем-то остановился возле них. Голова соображала плохо. Перед глазами все плыло. «Заболел, что ли?» – подумал я. Женщины причитали, обращаясь ко мне, ломали руки – я не понимал ни слова.