Дневник театрального чиновника (1966—1970)

Штраух не пришел на конференцию, а должен был выступать. Он не хотел, чтобы «памятную доску» Мейерхольду открывал Царев, которого он считает предателем Мейерхольда.

Вечером из дома позвонила Зайцеву, он сказал, что Щербаков сегодня в горкоме отказался возглавить Театр на Бронной. Есть три варианта: главный режиссер, член коллегии и просто коллегия возглавляет театр. Звоню Тарасову — он ничего не знает.

Позвонил Львов — Анохин — Закшевер хочет послать «Дружину» Рощина в Комитет госбезопасности на консультацию, и чтобы это сделал сам театр. Рощин ушел из Управления, не стал слушать Родионова, сказав, что всему есть предел, и человеческой глупости, и человеческому терпению, «больше слушать не хочу», хочет идти до «верха», пусть решают.

14 марта

Тарасов: «Дело зашло в тупик, я сейчас разговаривал с одной инстанцией, да, Щербаков отказался, но, если бы другой, такой как Алексидзе, например, но он тоже отказался». Пришла от Тарасова, рассказываю Будорагину, значит, дело не в фамилии, а в идее. Шумов устраивает истерику: «Забудьте про Эфроса, Эфрос, Эфрос, надо дело делать, вот в понедельник партсобрание, Вы должны материалы подготовить, а Вы забросили все». Тарасов еще сказал, что Родионов должен пойти к Фурцевой, и что Эфрос зря выступил на собрании с критикой в адрес Щербакова.

Понесла Тарасову на подпись «докладную» о злосчастном театре МГУ, так ему опять показалось что-то не так, недостаточно. «Вот надо, чтобы Владыкин видел, что там Захаров, Розовский, руководство, в общем-то, тоже». — «А что тоже?» — «Да вот с вывертом». — «Ну, они просто талантливы». — «Да, но у них что-то перевертывается…»

16 марта

Вечером слушала «Голос Америки». 14 марта начался новый процесс над профессорами и студентами Ленинградского университета по обвинению в связях с НТС[23], передаче рукописей. Посадили в сумасшедший дом сына Есенина, Есенина — Вольпина, талантливого математика. В его защиту выступили ученые, под протестом от 9 марта огромное число подписавшихся, среди них много лауреатов Ленинской и Государственной премий, докторов наук, кандидатов и т. д.

18 марта

Закрытое партийное собрание. «Роль коммунистов Управления театров в формировании репертуара московских театров». Из 21 члена партии присутствовало 16 человек.

Доклад Шумова — московские театры определяют репертуар страны. Всего около 300 названий, из них 210 советских пьес, т. е. 70 процентов. Историко — революционная тема, военно — патриотическая тема. Мало спектаклей о рабочем классе и крестьянстве. Международная тема. Тема войны во Вьетнаме и т. д. Рассказывает конкретнее, Малый театр, МХАТ. Пьесы, которые ставятся в Малом театре и МХАТе, должны консультироваться в нашей Репертуарной коллегии, даже если созданы в Министерстве культуры РСФСР или самими театрами. Театр Вахтангова. Театры подчинения московского Управления теперь будут направлять пьесы на рассмотрение только через московское Управление. Театр Маяковского. Вызывает озабоченность театр на Бронной («Три сестры», «Колобашкин»). «Современник». На советской пьесе зрителей 53–54 %.

Малашенко:

«Николай Владимирович нарисовал картину репертуара театров Москвы. А вот роль коммунистов, конкретно, где коммунист не отсиживался в душе человека, а где он проявился, — этого в докладе нет. Например, „Человек и глобус“ — прекрасная пьеса, начальник Управления Тарасов активно ее пропагандировал, и вот она репетируется в Малом театре. А вот „Тяжкое обвинение“, репертуарная коллегия считала, что она не должна идти во МХАТе — спектакль получился средний. „Круглый стол“ — очень полезная для молодежи пьеса».

Артемов: «Доклады Шумова всегда очень интересны, а вот этот несколько огорчил. Ничего не сказано о пьесах соцстран». (Рассказывает, как он, бедный, один за всех мучается.)

Медведева: «Что для нас является важным, существенным? Одна из основных проблем — национальная драматургия, это должно быть важным для каждого, от руководства до рядового работника».

Осипов: