Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней

Боже мой! Как сильно чувственность овладела всеми христианами! Везде видишь одно услаждение внешних чувств — услаждение зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания. Постройка домов, их наружная и внутренняя отделка, убранство — все делается напоказ, чтоб приятно было посмотреть, чтоб глаз не нагляделся; одежды дорогие, изысканно убранные, ласкают зрение  [345], музыка услаждает слух, изысканные кушания и пития — вкус, благоухания тешат обоняние; осязание лелеют мягкие одежды, стулья, постели — все и все служит чувственности, весь человек обратился в чувственность, покорив дух плоти. А от такого преобладания чувственности над духом, посмотрите, какая во всем роскошь, как у нас вздорожали все предметы житейской необходимости; от этого, да именно оттого они и дороги, что слишком много потребляются. Человечество сделалось пропастью, все поглощающею и никогда не наполняемою. При естественном стремлении духа нашего к бесконечному и при чувственном его направлении он изобрел бесконечно много разных, прежде неизвестных потребностей и тем ограничил до бесконечности свою свободу. — Боже мой! Жалко человечество! Еще жалче христианства! Твоею ли это Кровию искупленные рабы, Господи Иисусе Христе? Истребил враг у многих христиан надежду на будущие блага и всю надежду человека, все сердце его привязал к благам чувственным.

Когда враг свяжет сердце твое жалением пищи и пития для посетителей, скажи ему: не о хлебе едином жив будет человек… но о всяком глаголе… <изо уст> Божиих(Ср.: Втор. 8, 3;Мф. 4, 4)и вспомни Спасителя, как Он был в пустыне исо зверьми(Ср.: Мк. 1, 13),а не с людьми, где, значит, от людей нельзя было ожидать помощи в пище и питии, звери же не могли дать ее, сами ни сея, ни жня, ни собирая в житницу(Ср.: Мф. 6, 26), и как Он между тем полагался на Промысл Божий, яко Человек. Или вспомни Иоанна Крестителя, который тоже жил в пустыне (См.: Мф. 3, 1–4; Лk. 1, 80)и на пустыню одну или, лучше, на одного Бога имел надежду, отвергнув помощь человеческую. Вспомни также, что ты живешь не в пустыне, а в обществе людей, притом христиан, которые во всякое время готовы на помощь тебе и от которых ты сам ежедневно, в самом деле, получаешь помощь.

Когда тебе ложно представится, что известный тебе человек живет даром, без дела и туне хлеб твой ест и ты внутренно, с досадою и желчию укоришь его вэтом и презришь его, постарайся всем сердцем тотчас же обратить эту укоризну на себя и скажи себе: да я сам часто или не делаю никакого дела, или делаю лениво, не настоящим образом, и сам я первый тунеядец у Тебя, Боже преблагий и прещедрый! Это нужно для того, чтобы попрать свое самолюбие, гордость, злобу и скупость и чтобы исполнить слова Господа, глаголющего в Евангелии: что видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши. — Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда прозриши изъяти сучец из очесе брата твоего(Мф. 7, 3, 5)! По самолюбию мы всегда почти видим в других и малые грехи, а в себе и больших не хотим приметить; себя считаем многодельными, а других бездельными, себя — заслуживающими даров Господних, а других — нет.