Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней

Говоря о надежде, мы будем отвечать на заветные, священнейшие потребности и стремления вашего сердца. Сердце ваше ищет всю жизнь покоя и блаженства, но не находит его ни в чем земном. Мы покажем вам, где этого покоя вашего сердца следует искать и где его найти, где это блаженство, к которому оно так жадно стремится. Всеобъемлемость надежды: а) по отношению к людям всех званий и состояний; б) по отношению к всестороннему удовлетворению всех благородных их стремлений души.

Чего же мы надеемся? Чего мы не имеем? Не имеем истинной жизни в себе. Живота не имате в себе(Ин. 6, 53) — значит, мы мертвы по душе.

Надежда предполагает ожидание благ в будущем. Надежда христианская самым названием своим предполагает, что она внушена нам Христом и есть ожидание. Величайшее благо всякого человека в настоящей жизни, как всякий знает, есть жизнь наша, не эта внешняя жизнь, телесная, преходящая, а та — внутренняя жизнь сердца (которая полна бывает невозмутимого спокойствия, духовного света, правды, мира и радости оДусе Святе) (Рим. 14, 17), в которой мы чувствуем совершенное согласие всех душевных сил своих, этот небесный мир сердца, который оставил Господь ученикам Своим, сказав: мир Мой оставляю вам, мир Мой даю вам: не якоже мир дает, Аз даю вам.(Ин. 14, 27), — эту внутреннюю Божественную тишину, в которой чинным строем проходят в нашей душе святые помыслы, чистые и животворные чувства любви к Богу и ближним, тишину, в которой мы примечаем прикосновение к сердцу всякого нечистого помысла, всякого нечистого движения сердца и, не терпя ни на мгновение их омрачающего и возмущающего душу прикосновения, прогоняем их силою благодати Божией, в нас живущей и действующей; ту тишину, наконец, которую мы сохраняем при занятиях своих всеми житейскими делами, питая уверенность, что настоящее течение дел — временное, непостоянное, что оно служит, однако же, приготовлением для нас к другому, вечному порядку вещей и, что бы с нами здесь ни случилось, все пройдет — все радостное и печальное, и насту пит жизнь другая, вечная, в которой будет все новое — се, творю вся нова(Откр. 21,5), все радостное, все, что вполне насытит и ум наш и желания наши, словом: все, что удовлетворит бесконечным, святым желаниям нашего духа. Вот предмет надежды лучшей части человечества. По отношению к настоящей жизни это есть верх надежды. Это есть надежда христианская для настоящей жизни.

Надежда христианская есть успокоение сердца в Боге — с уверепностию, что Он непрестанно печется о нашем спасении и дарует нам обещанное блаженство.