Дневник учителя. Истории о школьной жизни, которые обычно держат в секрете

Зофия рассказывает о правах ЛГБТ+ в ее родной Польше и говорит четко, сдержанно и уверенно. Ее огорчает, что люди там не могут быть такими, какие есть, и свободно самовыражаться, и сравнивает родную страну с толерантным Лондоном. Ее выступление проходит безупречно. Когда подходит время вопросов, один из мальчиков спрашивает, почему она выбрала эту тему. Зофия отвечает, что никогда не рассказывала об этом в школе, но она лесбиянка.

Дальше происходит нечто невероятное. Никто не улюлюкает, не обнимает Зофию и не поздравляет ее. Подростки реагируют на ее презентацию с обычным для них отсутствием интереса. Они вежливо хлопают в ладоши, а затем спрашивают, сколько осталось до большой перемены и сможем ли мы посмотреть фильм на следующем уроке. Откровение Зофии не вызвало никакой реакции. Похоже, только в моей голове зароились мысли после услышанного. Я невероятно горжусь тем, что ей хватило храбрости быть собой.

Когда дети начинают выходить из класса, я останавливаю Зофию и говорю, как впечатлен ее смелостью и самообладанием. Она мгновенно снова уходит в себя и, пробормотав «спасибо», выбегает из класса.

Я не говорю ей, что думаю о шестнадцатилетнем себе и о том, как далеко шагнуло наше общество. Если бы кто-то совершил каминг-аут в нашей школе, я даже представить не могу, насколько невыносимой стала бы его жизнь. Насколько мне известно, за все время нашего обучения никто не рассказывал о своей нетрадиционной ориентации. Из-за закона, запрещавшего в 1988–2003 годах «пропаганду» гомосексуализма, в школах о нетрадиционной сексуальной ориентации даже не говорили. Любые упоминания о гомосексуальности были исключены из программы по истории, литературе, мировой художественной культуре и санитарному просвещению. Слово «гей» употреблялось исключительно как оскорбление на детской площадке. Сложно себе представить, какой психологический ущерб это причинило целому поколению молодых представителей сообщества ЛГБТ+.

Произнося свою речь, Зофия даже не догадывалась, какой вихрь эмоций закручивался внутри меня. Контраст между ее тихой уверенностью и моим страхом, мучившим меня почти двадцать лет, был поразительным. Благодаря Зофии и абсолютному спокойствию, с которым класс принял ее презентацию, я сегодня ухожу из школы с улыбкой.

Акцент

После шести лет преподавания в английских школах мой североирландский акцент стал гораздо менее явным. Это было необходимо, поскольку в основе нашей профессии лежит коммуникация, и, если тебя сложно понимать, добиться в ней успехов практически невозможно.

Я обжегся довольно рано, когда отчитывал девочку, прогулявшую урок. Пока я пытался донести до нее, что она меня разочаровала, злоупотребила моим доверием и бла-бла-бла, та лишь озадаченно смотрела. Наконец, устав это терпеть, она сказала:

– Честно говоря, я не понимаю ни слова. Вы африканец?

Сегодня мы разбираем стих, в котором есть слово dowry, «приданое». Я стараюсь максимально понятно объяснить его значение и перехожу к анализу стихотворения с классом. Через две минуты поднимается рука.

– Сэр, я не поняла, что означает слово dowry, – говорит девочка с передней парты.

Проблема в том, что она проносит это слово с идеальным североирландским акцентом: «дой-рии» вместо «даури». Теперь я вынужден не только снова объяснять значение этого слова, но и произносить его как англичанин.

Результаты 2012-го

Большинству людей приходится только раз переживать стресс, связанный с ожиданием результатов государственных экзаменов после одиннадцатого класса, для учителей же это ежегодное испытание.

В 2012 году, проходя через это далеко не в первый раз, я позволил себе поддаться обманчивому чувству защищенности. Все предыдущие годы результаты оказывались хорошими. Мои ученики получали более или менее заслуженные отметки, а иногда даже превосходили ожидания. Дни объявления результатов всегда были приятными и проходили в тумане радостных криков, рукопожатий и всеобщей веселости. Разумеется, некоторые ученики были расстроены, но плохие результаты никогда не были беспричинными, и полных провалов я не помню.

К сожалению, 2012 год оказался другим. Во-первых, теперь я не просто учитель, а руководитель команды из восемнадцати учителей и отвечаю за результаты всего департамента, а не только своих классов. Кроме того, я занимаю эту должность первый год, поэтому Пол и все нижестоящие руководители будут оценивать мои успехи по результатам экзамена. Хотя для школы важны все отметки, английская литература имеет особое значение. Я чувствую над головой дамоклов меч.

Дело в том, что школа узнает результаты за день до оглашения ученикам, поэтому в полночь я сижу перед компьютером и загружаю одну страницу за другой.