Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

1 июня. Был тихий солнечный день. Мы выступили в 7 часов утра. В 8 верстах от Цзянчана мы сменили пост Аргунского полка. Пока собирались казаки, офицеры уселись на берегу Тайцзыхэ, и я снял на память фотографическую группу.

Чтобы не утомлять лошадей, мне было предоставлено идти до Сяосыря в два перехода. Было еще рано, когда мы остановились на полпути в деревне Чацзядань. Там все было съедено, вытравлено и разорено предшествующими отрядами; нашлись только несколько поросят, пришлось посылать на фуражировку.

2 июня. Мы выступили в 6 часов утра и пришли в Сяосырь в 9. Получено сведение, что генерал Ренненкампф прибудет в Сяосырь к полудню. Он ехал, чтобы принять начальство над отрядом генерала Грекова и вновь попытаться завладеть Саймацзами. Генерала сопровождало несколько офицеров, отъезжающих в Ляоян на новое назначение или в ожидании великих милостей.

Я познакомился с командиром батальона, подполковником Шестаковым; чтобы вызвать его на откровенность и узнать, кто из нас старше, я сказал, что в чине подполковника прослужил до отставки 7 лет, на это он мне ничего не ответил, а полковнику Российскому сказал, что у него 7 лет и 8 месяцев службы в последнем чине. Таким образом, начальником Сяосырского отряда был назначен Шестаков. Но, по распоряжению генерала, я и мои сотни ему не подчинялись.

Я подозревал, что у Шестакова оказалось 8 месяцев старшинства только потому, что он желал быть начальником отряда. Мне было решительно все равно, был я или другой начальником, раз не ожидалось действий против неприятеля. Взглянув впоследствии в мой формулярный список, я нашел, что в чине подполковника я прослужил 8 лет и 5 месяцев; если бы это знал Шестаков, ему пришлось бы накинуть еще годик службы.

Генерал и его свита уехали в 4 часа. В 7 часов вечера подан был нам обед, который Пепино обставил особенно торжественно по случаю дня моего рождения.

3 июня. Мы наслаждались полным отдыхом. Меликов и я держали совместно хозяйство и кухню. Пепино должен был чередоваться с Николаем, бывшим полицейским урядником на Кавказе, которого Меликов взял с собой в качестве нукера; он был зачислен в полк охотником, и хотя его обыкновенная обязанность была кормить своего «князя Никола», как он называл Меликова, заведовать его хозяйством и вести письмоводство, но он предпочитал всему этому ночные разведки, для которых имел особое призвание. Николай был хороший стрелок и любил опасность. Меликову он был предан, как собака. Нашим офицерам было объявлено, что завтрак будет подаваться в 12 часов, а обед — в 7 часов вечера. Просили не опаздывать. Сегодня к обеду был приглашен Шестаков.

Через руки князя Меликова, содержащего летучую почту, проходила вся корреспонденция в обе стороны: к Цзянчану и Ляояну. Так как конверты не приказано было заклеивать, чтобы каждый офицер мог бы ознакомиться с содержимым, то мы были осведомлены о всем, что происходило в наших двух отрядах — генералов Ренненкампфа и Любавина. Это нас интересовало в высшей степени, и мы все надеялись, что и нас потребуют для действий против неприятеля. Мы не могли верить, что генерал оставит сзади две лучшие сотни полка, если будут ожидаться серьезные дела. Ночью не было приятно помещаться в одной комнате с начальником летучей почты. Стучался в дверь казак с донесением, Меликов зажигал свечку, будил Корфа, читал бумагу и диктовал ему ответы. Не всегда получаемые сообщения стоили того, чтобы не спать ночью, но нельзя было не прислушиваться к тому, что читали, так как оно могло касаться лично нас.

В ночь с 3 на 4 июня пришло сообщение начальника Восточного отряда генералу Ренненкампфу: «У Штакельберга идет бой, я наступаю на Фынхуанчен, Греков — на Саймацзы, прошу Ваше Превосходительство нас поддержать». Другое — от генерала Ренненкампфа генералу Любавину в Цзянчан: «Идти немедленно с пятью сотнями на Саймацзы, оставив в Цзянчане три сотни под командой опытного штаб-офицера. В случае общего отступления Читинская сотня отходит на Синзинтин…» О нас забыли.

Под утро разразилась сильная гроза с проливным дождем.

4 июня. Пасмурно, моросил мелкий дождь. Прибыл есаул Шаншиев с 5-й сотней нашего полка. Младшим офицером у него был сотник Обухов. Я поставил сотню биваком за северные околицы местечка, рядом со взводом артиллерии пограничной стражи корнета…, бывшего пажа.