Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

Прошли мы уже более двух часов, когда показался впереди огонек, — вероятно, бивак, но наш ли это или неприятельский? В просвете между тучами я заметил группу звезд, схожую с тою, что мы видели перед собою, когда выходили из деревни; я полагал поэтому, что огни были наши, но князь Меликов был уверен, что в этом направлении неприятель, и мы повернули назад. Плутали мы долго и, наконец, подошли к реке, а за рекою вдали опять огонек и над ним знакомое мне созвездие, — очевидно, это тот самый огонь, который мы видели раньше. Сомнение теперь в том, что, идя на рекогносцировку, мы через реку не переходили, значит, это не может быть огнем на нашем биваке. Мы остановились, а Николай и урядник 2-й сотни Петров переправились через реку и отправились на разведку. Мы, собственно, не знали, кого нам следовало более остерегаться — японцев или оровайцев[90]: последние открывали огонь без разбору по всем, кто появлялся впереди их сторожевого охранения. Аргунцы уже поплатились за свою неосторожность.

За рекою послышались крики: «Сюда, сюда!», и мы все переправились и последовали за Петровым и Николаем, которые привели нас на бивак 1-го Читинского пехотного полка, только что прибывшего и расположившегося на правом берегу реки у Фындяпу против нашего бивака. Этим объяснялось появление бивачных огней за рекой.

Голодному и усталому плутать ночью, конечно, невесело, но на этот раз меня забавляло то, что осуждавшие строго мою слепоту в ночную пору не оказались особенно зрячими и заблудились так же постыдно, как заблудился бы я.

24 августа. Донесение генералу Любавину я отправил вчера вечером, сегодня я дополнил эти сведения и указал, на исправленной мною двухверстной карте, место нахождения неприятеля. Генерал остался доволен исполнением задачи.

Ординарец генерала Куропаткина, хорунжий Ладыженский, привез приказание нашей бригаде идти на Фаншен, в 25 верстах к востоку от Фындяпу, на перекрестке дорог в Фушун и Фалин, с обязательством охранять перевал Гоутулинь.

25 августа. С шести часов утра генерал Любавин производил смотр ста двадцати забайкальским казакам, присланным из Читы для укомплектования Нерчинского и Аргунского полков. Их привел из Харбина сотник Бобровский. Бригада выступила в семь часов утра. Пепино очень жалел, что мы удалились от пехоты, где каждый вечер играл хороший оркестр.

Пройдя верст 25, после небольшого привала мы спустились в широкую долину, пересекли ее и очутились в маленькой деревушке из трех фанз, которую проводник и жители называли Фаншеном, утверждая, что другого Фаншена нет. Отряда Иолшина здесь не было, бригаде разместиться было негде. Решено идти по долине к северу. Следов Иолшина не было нигде. Пройдя верст двенадцать, мы увидели в стороне довольно просторную деревню Чуцзячунгоу, где остановились на ночлег, выслав разъезды для розыска Иолшина.

Субалтерн-офицеры[91] были вызваны в штаб дивизии, чтобы тянуть жребий, кому идти в разъезд в сторону неприятеля.

Мне досталась маленькая, но чистая фанза, служившая школою; я пригласил поместиться со мною Жеребкова и Ладыженского.

Ночью в сторожевом охранении была перестрелка, вероятно, с хунхузами.

26 августа. Ночи делаются холодными, днем гроза с проливным дождем. Иолшина пока не разыскали; неизвестно, где вошедшие в состав нашего отряда дагестанцы и пехота с артиллерией.

27 августа. Иолшин, наконец, нашелся; он уверял, что есть другой Фаншен, где он расположил свои сотни, верстах в пятнадцати к северо-западу от нашей деревни.

Генерал потребовал меня для разъяснения, каким путем я следовал, когда отступал от Санцзяцзы 19 августа. Я указал на карте, что мой отряд шел с юга на север по долине, параллельной той, где мы находились теперь, верстах в трех к востоку. Завтра отряд должен был отойти назад к деревне Тиндяйю.

Я получил предписание: «№ 1304. Завтра с двумя сотнями вы должны выступить в семь часов утра для занятия Иншоупуцзы. Занимая эту деревню, наблюдайте и охраняйте пути на Далин и Каутулин: впереди вас, под перевалом Каутулина, стоит 4-я сотня 2-го Нерчинского полка. Установите связь посредством разъездов с отрядом генерала Петерова[92] у Далинского перевала.

Поддерживайте связь с 4-й сотней вашего полка, посылая туда через день разъезды; через день будет приходить от него разъезд к вам. Установите связь со мной в Тиндяйю. Срочные донесения один раз в сутки утром. Донесите, когда прибудете в деревню Иншоупуцзы. Около деревни Шанханачжа будет стоять войсковой старшина Хрулев с двумя сотнями 2-го Аргунского полка. Генерал-майор Любавин».