Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

Мы выступили из Иншоупуцзы и прибыли в одиннадцать часов утра в Пацзяцзы; здесь я ожидал возвращения разъездов, прежде чем решить, где я выберу место стоянки. Только что один из разъездов завернул за сопку, под которой находилась наша деревня, раздались там частые выстрелы. Один казак прискакал обратно, сказав, что по ним стреляли хунхузы и одна лошадь была убита. Через несколько минут вернулись остальные казаки; лошадь была легко ранена в висок и упала, но потом оправилась. Под командою барона Корфа было послано два взвода от 2-й сотни и один взвод от 1-й сотни; чтобы выбить хунхузов, занявших сопку, казаки взобрались на нее верхом и тотчас же началась пальба залпами, на которую хунхузы отвечали ружейным и фальконетным огнем; звук последних гораздо громче ружейного выстрела и гулко отдается в горах, но малодействительный. Подошедший взвод дагестанцев под командою хорунжего Даногуева поднялся тоже на сопку и принял участие в бою. Перестрелка длилась три четверти часа, хунхузы упорно отвечали нашим и не отступали ни на шаг[94]. Тогда взвод 1-й сотни и часть дагестанцев заскакали в обход, и это сейчас же заставило хунхузов бежать по сопкам, бросив два фальконета и одно ружье; на месте, где они защищались, были найдены бочонок с порохом, патроны и зарезанный баран — мы помешали им пообедать. Китайцы нам сказали потом, что в лесу они нашли трупы двух убитых нами хунхузов.

Я получил предписание: «№ 1356. Фаншин. Начальник дивизии приказал Вам продвинуться через перевал Каутулин далее к югу — юго-востоку и остановиться у деревни Хуанлин, ведя оттуда разведку на юг и юго-восток и войдя в связь с дагестанцами у Сыдаохецзы. Завтра, 4-го, наш отряд произведет усиленную рекогносцировку к Баньюпуза. Три нерчинские сотни пойдут по дороге, которая идет между путем наступления отряда и дорогою, на которой стоите Вы.

Путь трех нерчинских сотен пойдет через деревню Табачоу — Хуинлинза — Чудяпуза, имея задачей выйти во фланг противнику.

Сотню Бобровского сегодня же вышлите на соединение с полком в деревне Фаншин. Полковник Российский».

Мы сейчас же собрались и выступили. В сумерки я остановил отряд в трех верстах южнее Каутулинского перевала, на перекрестке дорог на Санцзяцзы, Мацзюньдань и к перевалу Уанфулин. Сотни стали биваком в довольно широкой долине под деревьями, на берегу ручья.

Я проехал в китайскую крепость (импань), которая виднелась в глубине узкого ущелья, ведущего к Уанфулинскому перевалу. Внутри обширного двора, огороженного стенами импани с бойницами и башнями по углам, были большие фанзы с трех сторон. Главная фанза находилась в середине, против входа. Она была богато отделана и содержалась в большом порядке и чистоте. Меня встретили на дворе очень любезно человек пятнадцать молодых китайцев, одетых одинаково и очень изящно, один из них был капитан, т. е. начальник. У коновязей стояло несколько хороших лошадей и мулов. Они уверяли, что «ипен и хунхуз мэю». Мне сейчас пришло в голову, что это были хунхузы. Я слыхал, что между ними была своего рода аристократия, поступившая в ряды хунхузов, чтобы бороться против существующего государственного строя. Они обмундированы и обучены, как строевые войска, и воюют против политических врагов, а не занимаются разбоем, как делают обыкновенные хунхузы. Пепино успел подружиться с одним китайцем и купил у него кур и яиц. В то время, как я писал донесение при свете свечей, мне пришли сказать, что китайцы все разбежались и увели лошадей и мулов. Однако скоро вернулся хозяин, я приказал его арестовать и объявил через переводчика, что если ночью будет на нас нападение, я прикажу ему отсечь голову, если же все будет спокойно, то он утром будет свободен. Его отвели на бивак, куда я тоже вернулся.

Бивак при лунном свете был очень живописен. После ужина все офицеры легли спать на бурках вокруг большего дерева.

4 сентября. День был ясный. Хорунжий Даногуев возвращался в свой полк через Мацзюньдань, я ему передал донесение для генерала Петерова.

На западе послышались орудийные выстрелы, начался бой отряда, наступавшего на Баньюпуза. Я проехал на перевал Уанфулин, куда была выставлена с утра застава от 1-й сотни. С вершины перевала открывалась местность, на которой происходил бой, верстах в восьми к западу.

От места расположения заставы дорога спускалась через ущелье в широкую долину, где передвигались наши части; неприятель, заметив их приближение, открыл орудийный огонь. Мы отвечали, и наши шрапнели ломались под высокою сопкою, там, где была, вероятно, позиция под Баньюпузами. Как заманчива картина боя, и как обидно видеть, что происходит вдали, не имея права двинуться с места.