Читаем Дневники: 1897–1909 полностью

Утром Стелла ускользнула по делам миссис Джайлс; Адриан вернулся домой в полдень, и Джорджи отвез нас на станцию «Эддисон-роуд». Мы решили нарвать за городом нарциссов. Джорджи сказал, что знает одно поле, на котором они растут. Мы добрались до Сент-Олбанса282 в 13:30 и пообедали в «Peahen» – светлом трактире с высокими дубовыми балками и лошадьми. Мы осмотрели собор, который был полностью перестроен, но в нем сохранились фрагменты старой работы. Потом мы проехали на велосипедах 5 миль, спешились реки и нарвали болотной калужницы и дубравной ветреницы; нарциссов не было. Неподалеку стоял высокий старый дом из красного кирпича и с дымоходом – красивые крепкие самшиты – поют птицы – в ручье плещется рыба – в лесу скачет кролик. Мы пробыли там недолго, и у нас было всего полчаса, чтобы проехать 4 мили, – обратный путь через заросшее поле. Опоздали на поезд в Уэлине [деревня].


28 марта, воскресенье.


Утром мы втроем отправились в церковь Сент-Мэри-Эбботс! Это было последнее воскресенье, когда зачитывали объявление о предстоящем бракосочетании, так что мы не могли это пропустить. Все началось в 11:30, а закончилось в 13:15. Мы перерыли весь дом в поисках молитвенников и сборников гимнов и в итоге нашли два сборника (тоника соль-фа) и один молитвенник. Последний, однако, мы оставили дома. Маленький чернокожий джентльмен проводил нас к местам в верхней части церкви. Вскоре заиграла музыка и началось пение, люди перед нами встали, а хриплая старушка позади принялась подвывать хористам своим беззубым ртом и не замолкала до самого конца. В определенные моменты мы вставали, потом садились и, наконец, опустились на колени. От последнего я отказалась. Мой сосед выглядел таким несчастным и смущенным. В середине процесса зачитали объявление о предстоящем бракосочетании Джона Уоллера Хиллза и Стеллы Дакворт, а также нескольких других пар, и никто не назвал никаких причин против того или иного брака и т.д. и т.п. Наши молитвы и псалмы произносились наугад, но гимны были великолепны. Проповедь нового пастора. Он сказал, что мы никогда больше не услышим любого голоса, имея в виду ушедшего викария283. Пожилые дамы шмыгали носами и всхлипывали. Я дочитала «Стерлинга» [Карлайла].


29 марта, понедельник.


Стелла и Чарли284, который гостил у нас с понедельника, рано утром отправились в Брайтон. Я тоже должна была поехать, но с упрямством мула и пылом игрунки285 (мое новое прозвище) отказалась. В итоге им пришлось обойтись без меня, на что они после недолгих препирательств согласились. Я пошла в студию с Нессой – кататься на велосипеде после несчастного случая с мисс Шоу-Лефевр286 запрещено. Потом я забрала Нессу и увидела некоторых знаменитостей их студии: мисс Бауэр287, мисс Вивиан288 и мисс Дэвис289. Во второй половине дня мы с отцом поехали на автобусе на Сент-Джеймс-стрит. Нам пришлось преодолеть несколько опасных переходов, прежде чем мы добрались до Лондонской библиотеки, где отец взял книги. Потом было еще несколько переходов, и мы оказались у портного отца на Бонд-стрит, где он заказал себе новый костюм к свадьбе. Он купил несколько книг в «Sotheran’s», а потом мы побродили по Пикадилли, пока не набрели на приют. Чудо, что у меня выдалось время написать это. Вернула «Стерлинга» и получила дневник Пипса290.


30 марта, вторник.


Утром Стелла, Несса и я отправились к миссис Робертс [портниха] на Вестборн-гроув по поводу свадебных платьев. Там была Маргарет Массингберд. После долгих обсуждений было выбрано серое платье, но дальше я не вникала. Адриан вернулся домой сразу после обеда, потому что губернатор Фиджи291 и директор Вестминстера отпустили их на полдня. Несса отправилась в Национальную галерею с миссис Флауэр. Стелла, Адриан и я поехали на автобусе в Хаммерсмит и прогулялись по мосту, где было очень людно, но никаких спортивных команд. Стелла села на поезд до Патни, чтобы повидаться с миссис Хант, а мы с А. поехали домой на автобусе. Сегодня утром уехала прекрасная Полин. В четверг приедет Мари Перье, а пока у нас тишина. Стелла и Джек ушли на ужин с тетей Минной. Стелла предложила отцу выплачивать Нессе пособие в размере ?40 в год, ?25 из которых должны причитаться мне. На эти деньги мы бы смогли покупать себе одежду и т.д.; подумать только – как было бы здорово заставить пару обуви прослужить на месяц дольше, а я бы смогла покупать себе подержанные книги! Предложение отцу еще не сделано.


31 марта, среда.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное