Дневники, 1915–1919

Вчера у нас ужинали Сидни и Морган. В целом я рада, что пожертвовала концертом. Сомнения по поводу Моргана и «Дня и ночи» устранены; теперь я знаю, почему этот роман ему нравится меньше, чем «По морю прочь», и понимаю, что его критика не способна обескураживать. Возможно, разумная критика никогда не обескураживает. И все же я не буду передавать его слова, поскольку и так пишу много критики. Сказанное им сводится к следующему: «День и ночь» — строго формальное и классическое произведение, поэтому от персонажей требуется, или это он требует, больше привлекательности, чем в такой расплывчатой и универсальной книге, как «По морю прочь». А персонажи «Дня и ночи» не вызывают симпатии. Моргану было все равно, как они разберутся между собой. Персонажи «По морю прочь» его тоже не интересовали, но там он и не чувствовал необходимости переживать за них. Все остальное ему понравилось; он не имел в виду, что «День и ночь» хуже предыдущего романа. Вздохов и красоты в нем предостаточно — я и правда не вижу причин огорчаться из-за Моргана Форстера. Сидни сказал, что книга его очень расстроила и «спасла» ее лишь концовка. Какой же я становлюсь занудой! Даже старая Вирджиния не будет такое читать, но сейчас все это кажется важным. «Cambridge Magazine»[1307] вторит словам Моргана о неприязни к персонажам, но считает, будто я все-таки нахожусь в авангарде современной литературы. Они говорят, что я цинично отношусь к своим героям, и вдаются в детали, с чем Морган, который сидел у газового камина и читал рецензию вслух, решительно не согласился. Таким образом, критики расходятся во мнениях, а несчастного автора, стремящегося быть в курсе, разрывает на части.

Впервые за много лет я прогуливалась по берегу реки между десятью и одиннадцатью часами утра. Да, он похож на запертый дом, с которым я однажды его сравнила, на комнату с пыльными простынями поверх мебели. Рыбаки так рано не выходят; безлюдная тропинка; только большой аэроплан летит по делам. Мы очень мало говорили, а это доказывает, что мы (или хотя бы я) не против тишины. У Моргана ум художника; он говорит простые вещи, которые умные люди не говорят; именно по этой причине я считаю его лучшим из критиков. Внезапно мне в голову пришла очевидная вещь, которую все почему-то упустили из виду. У него проблемы с собственным романом[1308]; он стучит по печатной машинке, но ничего толком не выходит. Ему не терпится начать все сначала и перестать столько рецензировать[1309]. Мы прекрасно рассчитали время нашей прогулки, чтобы он успел на поезд. Мы обещали Хатчинсонам [Мэри и Сент-Джону] навестить их сегодня вечером, но поскольку Л. на конференции[1310], посвященной голоду, а в той компании есть что-то неприятное и мне не очень хочется идти одной, то мы скорее всего и не пойдем.

15 ноября, суббота.