Дневники. 1984

10 октября, вторник. Утро — интересное обсуждение Осинского. Собираюсь в Ирак. Поездка внезапная, но другой возможности увидеть Вавилон у меня не будет.

Все нищие и калеки страны хлынули в Москву. У меня сердце обрывается, глядя иногда на увечья и страдания людей. Это стало какой-то выставкой нашего общего убожества и страданий.

12 октября, четверг. К 15 ч.поехал на традиционную, оказывается, встречу с мэром Ю.М. Лужковым, посвященную открытию театрального сезона. Состоялась встреча в филиале Малого театра, отремонтированном и реконструированном с не­мыслимой по московским меркам роскошью. Видимо, здание строилось так, чтобы — я забегаю вперед — можно было накрыть а’ля фуршет человек на 800 — т.е. как «театр со своей публикой». Сама встреча проходила в жанре умиления и восхваления Ю.М. (надо сказать, что и я ему обязан за ремонт фасада института). Практически, из всех выступающих ничего не просил только Анат. Смелянекий, сказав о маразме наименования улиц: «разыменовали» улицу Станиславского, Южинский переулок и ул.Немировича-Данченко. Остальные: Яновская, Белякович, Розовский — наши театр.кори­феи — во вкрадчивой манере независимой прислуги просили квартир, пло­щадей, зарплат. Лужков практически никому не отказал и для всех это бы­ло чем-то благостным, хотя раньше все это просто было. Игорь Моисеев говорил о звукопоглощающих потолках, которые того и гляди, рухнут на голову, а денег нет, и здесь же сказал, что МХАТ 3 месяца не получает зарплаты и работает. Где наши доходы, где наши деньги? На этом фоне благотворительность Лужкова и подкормка на фуршете выглядит специфически.

13-14 октября, пятница, суббота. Улетел в Багдад на референдум о подтверждении полномочий Саддама Хусейна еще на 5 лет. Поздно, часов в 5, прибыли в Амман. Если бы можно было объявить, точнее, если бы я всегда записывал, что дают есть в самолетах, то, по-моему,выиграла бы Израильская авиакомпания. Или я находился в Москве?

В 19 ч. на двух автобусах, в ночь, отправились в Багдад. Из-за бардака ни один самолет в Ирак не летает. В стране отменены даже местные рейсы. Уже в автобусе я узнал, что нам предстоит проехать около 1000 км.

Я вряд ли смогу описать дорогу. Несколько темных и заплеванных хар-чевен, куда мы приставали, запертые при них лавочки с пыльными продук­тами.

К часу дня подъехали к Багдаду. Город напоминает мне Каир и Ка­бул. В обоих арабское население и через Каир течет река. Очень похоже на Каир, архитектура — центр с огромными отелями. В одном из них — «Па­лестина» нас и поселили.

Размышляю о демократии, тоталитаризме, народе. Из страны, кажет­ся, выпускают очень неохотно, но лица у молодых людей хорошие и на них ощущение покоя, как было у наших, до перестройки. Нужна ли людям сильная власть? Или кто-то обязан сделать их жизнь простой и здоровой? Тогда почему многие с такой теплотой вспоминают Сталина?

Вечером купались в бассейне и смотрели «народное шествие» — в под­держку референдума в центре. Все это было довольно энергично. В конеч­ном счете и в России Саддама поддерживают и в противовес своим, и как антиамериканца, и антисиониста,

15 октября, воскресенье. Утром заглянул в окно: свободная, широкая река и внизу — пальма, как картинка из детской книжки. Любовь к городу — это любовь с первого взгляда, а м.б., чувство — это мой город! Сам город — мощный, сотворен­ный с размахом — центральные улицы, огромные отели, площади и широкое вкрапление старых районов. А ведь есть с чем сравнивать: от Дели и Стамбула до Кабула. Главное ощущение — почти позабытое чувство личной безопасности. Видимо, это наложило отпечаток на поведение людей: очень несуетное, лица у всех открытые, добрые. В городе в лавках про­дают спиртное, но ни одного пьяного не видел. Превращаясь в А.Жида, могу написать гимн молодежи. Много вообще красивых людей. Референдум. Собственно, игра известна, и как бы ни была плохо обставлена сама про­цедура, очевидна почти такая же экстатическая, как у нас, вера и лю­бовь к Сталину, — любовь народа к Саддаму Хусейну. И тогда о чем же здесь говорить?

Был на 4-х избирательных участках. Огромное поле возможностей для журналистов говорить о показухе, но по сути все это лишь неловкость и недостаток культуры у людей.

Придумал сюжет. См.зап.книжечка. Наверное, никогда не напишу.

Вечером ездил на объявление результатов. Церемония, которую ждали сотни журналистов, затягивалась, и я в 11.20 ушел. Водитель автобуса, который нас вез обратно, хотел слупить с нас 15 долларов. Костя Эккерт из «Известий» мужественно по-арабски отбрехался,

Последняя подробность, объясняющая всю ситуацию: арабский журналист сказал мне, пока мы ожидали начала церемонии: «Когда Россия поднимется снова и займет свое место... Без России арабским народам стало очень трудно, и мы ждем этого».