Дневники

или мы плывем, а они стоят. Потом проплыли мимо берега — вроде нашего малого фонтана, потом река с парусными суднами — и, пройдя часа 2, — стали. Ждали каких-то хронометров. Дождались, а я покуда записывал в дневник впечатления 2-3-х предыдущих дней. Тронулись — и началось у меня — не тошнота, а слабость и головная боль. Как понимаю я теперь мамочки- ну мигрень! Хочется уткнуться в постель, не думать, не чувствовать и лежать тихо-тихо. А тут тебя кидает и — что еще хуже — раскачивает широкой зыбью. Я лежал и сам чувствовал бледность своего лица. Дрожало все тело — словом, дрянь. Вот и сейчас это же начинается. До завтра.

Ночь на 10. Пароход ревет, как корова. Оделся. Спрашиваю стюарда: Что такое? —Фог⁵⁵, говорит. 3 часа ночи. Мне спать совсем не хочется. Качает. Сегодня будем Португалию обворачивать.

10-е, суббота. Никогда не думал, что море умеет быть таким голубым, пена такой белой, облачка такими легкими и воздух таким чистым. Качает, но я обвыкаюсь — и уверен, когда лягу дома в постель — голова у меня закружится оттого, что не качает. Сегодня примусь за «Онегина». Глядишь на всю эту благодать и только теперь понимаешь, какая дрянь эта Англия. Еще несколько часов, и мы будем между Испанией и Африкой.

Вечер 10-го. Пробовал писать «Онегина». Не пишется. Отчего? Обстановка самая обыкновенная. Ехали мы Бискайским заливом — и как я ни старался вызвать в себе удивление, чувство необычности — нет. Как будто Бискайский залив это Большая Арнаутская, как будто я каждый день по Бискайским заливам езжу. Сейчас опять к туману дело идет.

Капитан спал весь день, а сейчас перетащил свой фонограф наверх и угощает им кого-то. Я сегодня хочу пойти спать попозже, а то я целые ночи напролет томлюсь и ворочаюсь с боку на бок. Да, чтоб не забыть. Когда я только прибыл на «Гизеллу», капитан пьяный стал говорить о Русско-японской войне. «Japanese are bloody men, to be hanged⁵⁶. Встреть я японца, я бы его так!» — и трах рукой по деревяной стене каюты. Он выговаривает – «Russian, Русшиан». Странную вещь я в себе подметил. Все такие мелочи жизни — даже не характерные, даже бессвязные, даже ничего ничему, кроме памяти, не говорящие, — я записываю с особым тщанием. И чем я здоровее, чем бодрее, тем бо- 1904

лее привязчив к таким мелочам. Отчего это? Значит ли это, что у меня нет «Бога живого человека»? Или это значит, что мой Бог — жизнь, все равно где, все равно какая — бессвязно плетущаяся, вне доктрин, вне наших систем, вне наших комментариев, вне нашего знания. Как бы то ни было — самые искренние и умные стихи, какие я когда-либо написал, — вот они —

И за прелесть речного изгиба, Уходящего в яркую тьму, Кому-то кричу я «Спасибо!» — И рад, что не знаю кому.

[нарисован карандашом человек за рулем перед микрофоном. — Е. Ч.].

Хоть и писано в Атлантике, но плохо.

Подле Португалии, 10 сентября.

Когда вот этак поглядишь на жизнь — то только тогда поймешь ее, когда увидишь, что понимать нечего, что и без понимания все all right and God is in his Heaven⁵⁷. Кричишь «спасибо» – и не знаешь кому, и что главное — не хочешь знать, кому, — и что еще главное — рад, что не знаешь, кому. Сверху слышно, как капитан приплясывает и подпевает своему фонографу. Четверть 8-го. План «Онегина» у меня помаленьку прочищается. Сейчас пойду, вскрою свою корзину. Хочу достать бумажки из «Онегина» и разобраться в них. Но нет —лучше завтра. А сегодня буду продолжать «Онегина».

11-го сентября, воскресение. Боже мой, за что мне все это

счастье? Лучшего неба, лучшего моря, лучшего настроения — у меня никогда не было. Жарко. С утра принял морскую ванну. Снял капитана, капитан снял меня и steward’a. Сидел долго с капитаном на bridge’e⁵⁸.

Говорили о неграх. Он рассказывал, как негритянки любят белых мужчин. «Когда я был second-mate’ом⁵⁹ — курс наш был в Южную Африку. Там plenty of negro-women⁶⁰. Идешь по деревне, а негритянки тебе кричат: пс! белый! Ну и зайдешь к ним. Денег не хотят — for pleasure⁶¹. А с негра или деньги — или женись! Вообще моряки — побывав во всех углах земли — из этнографии знают только о женщинах. Про Одессу steward так и говорит: много де- 1904 вочек хорошеньких. А когда я сегодня за