Дневники

1969 худшие стихи Маяковского, худшие вещи Горького.

Во главе TV и радио стоят цербера, не разрешающие пропустить ни одного крамольного имени.

Словом, в ее лице я вижу обокраденную большую душу.

Рядом со мной в палате 202 живет окулист проф. Рабкин. Как всякий самовлюбленный специалист, он может говорить только о своей специальности. Едва лишь мы познакомились, он изложил мне свою «систему», которую он применил к живописи. Потом он ловил меня в коридоре и излагал ее во время прогулки, потом он вздумал устроить вечернее чтение, объявив, что будет читать 1/4 часа. Читал он час пять минут, не считаясь со слушателями, причем предпосылкой его воззрений была чепуховая мысль, будто то искусство хорошо, которое творится здоровыми людьми. Художник близорукий — плохой художник, дальнозоркий тоже. Дальтоников он уличает, как преступников. Ему мерещится, что если он докажет, что Ван Гог был дальтоник, этим он в какой-то мере скомпрометирует Ван Гога. [Сбоку приписано. — A John Turner? — Е. Ч.] Умница Инна Борисовна задала ему вопрос: итак, если бы у Достоевского не было падучей, он писал бы лучше? Осел ответил: несомненно… «Если бы Гойя не был болен, он еще лучше написал бы огромную серию “Капри- чос”?» — «Еще бы». Врубель, по мнению идиота-профессора, свою синюю гамму изобрел из-за дальтонизма — а то, что эта синяя гамма была вехой в его истории, вкладом в искусство, так как ею посрамлялось и опровергалось захиревшее передвижничество, это ему невдомек. Самое требование «здорового искусства» по самому своему существу порочно. Оно выдвинуто в свое время советскими жандармами. Вследствие этого от публики прятали в подвалах шедевры импрессионистов, приобретенные Щукиным, который завещал их народу. От всех художников требовали «реализма». Из-за этого выдвинулись вонючие полуфотографы вроде Галактионова, Герасимова. Но даже советским идеологам пришлось уступить — устроили выставку Матисса, стали воскрешать художников «Мира Искусства», перестали употреблять в качестве ругательства имена Сера, Сислея, Мане, Моне и т. д.

Рабкин декларировал свою любовь к искусству. Но ничем не показал, что любит его. Он сам рассказывал мне, что когда приехал в Россию из Индии Рерих, он, Рабкин, долго разговаривал с ним по-английски, не подозревая, что Рерих — русский. Словом, не знал «Город строят», «Вороны» и др. произведений мастера. Невежество лошадиное!

Абсолютно лишенный эстетического вкуса, понимания школ и направлений в мировой живописи, он авторитетно толкует о

ней, как знаток. Это так взволновало Валентину 1969

Георгиевну, что она, ссылаясь на духоту, ушла раньше времени. А я пожалел, что этому тупице я, по его настойчивой просьбе, еще не познакомившись с ним, подарил свою книжку «Чехов».

Ко всем его экскурсам в искусство годится один эпиграф:

Суди, голубчик мой, не выше сапога*.

Его стараниями уничтожен Эдгар По, Уитмен, Гаршин, Бодлер, Достоевский.

Показываю одной из здешних интеллигенток снимки с картин Пиросманашвили.

— Ах, как я люблю шашлык, — сказала она, и здесь была вся ее реакция на творчество грузинского художника.

Интересны характеры: няня Полина Семеновна, обожающая работу. Всякое дело она делает с яростной страстью; вымыла в палате вдвое больше окон, чем ей полагалось, уборку комнаты превращает в веселый смерч. В восторге от себя и от всей своей работы, хотя решительно ничего не умеет, выдавливает стекла, которые моет.

29 апреля. Здесь возник новый больной Игорь (27 лет). Он музыкант, музыковед, первое впечатление: развязный, избалованный, взбалмошный малый, обжора, балагур. Второе: очень добрый, широкая натура. Третье: талантливый. Вчера он взялся написать всю стенгазету к 1-му мая единолично. И сочинил блестящую передовицу, где говорится о победе рабочего класса над «империалистами»(!). Это — автопародия. Уже шесть лет он в качестве комсомольца сочиняет такие передовицы, целиком состоящие из казенных шаблонов.

Большую радость доставило мне в последнее время общение с Игорем Александровичем Косыревым — из 209 палаты. Несмотря на свою внешнюю грубость, это деликатный, добрый, щедрый, покладистый человек. Очень талантлив. Во время наших общих обедов в столовой он заставляет нас хохотать своими остроумными репликами. Трудолюбив, талантлив, упорен, бескорыстен. Но феноменально далек от общечеловеческой культуры. Он певец — и я верю — хороший. Но недаром Шаляпин смолоду водился со Львом Толстым, с Чеховым, с Горьким, с Леонидом Андреевым, с Бальмонтом, с Головиным, с Кустодиевым, с Судейкиным, — недаром Собинов был одним из начитаннейших людей своего времени. Недаром Лядов мог в разговоре цитировать Щедрина и Достоевского — а Игорь Ал., не получив

1969 общегуманитарного образования, может цитиро