Дневники импрессионистов

Отправляю Вам по железной дороге ящик с четырьмя пейзажами; делаю так, чтобы освободиться от багажа, потому что должен заехать к Моне. Мы с ним рассчитываем быть в Париже в четверг.

Поскольку начался новый месяц, прошу Вас отложить для меня немножко денег: меня преследуют мелкие кредиторы, которым надо самим рассчитаться с долгами до конца года.

Получил письмо от Моне: судя по тону, он несколько спокойнее думает о завтрашнем дне. Ну что ж, не будем терять надежду.

27

Париж,

7 июля 1886 г.

Дорогой г-н Дюран-Рюэль,

Вот цены, которые я думаю запросить за отправляемые Вам картины. Если произойдет невероятное и найдется любитель, который пожелает купить всю партию или хоть большинство полотен, ему, конечно, можно сделать скидку. Непроданные картины я, разумеется, заберу обратно, если только мы не сговоримся насчет них с Вашим отцом, когда он вернется.

1. «Женщины, которые едят яблоки» — 3000;

2. «Весна в Базенкуре» — 800;

3. «Крестьянка, завязывающая башмаки» — 600;

4. «Груши в цвету» — 700;

5. «Крестьянка, собирающая одуванчики» — 400;

6. «Пасмурная погода» — 400;

7. «Крестьянка, рисунок» — 200;

8. «Крестьянка, рисунок» — 200.

Постарайтесь сбыть все это за наличные, потому что я сижу без гроша.

28

Эраньи,

1 октября 1886 г.

Дорогой г-н Дюран-Рюэль,

Мне очень не хочется срываться с места — у меня в работе несколько почти завершенных полотен, и я жду только, пока наладится погода, но повседневные заботы и арендная плата начинают серьезно меня беспокоить.

Вы, наверно, не нашли охотника на мои картины, или Вам просто было не до них — Вы ведь так заняты? Не будете ли добры в свободную минутку сообщить мне, как обстоят дела, потому что я совсем пал духом и не знаю, на что решиться.

Вы, вероятно, вот-вот уедете в Нью-Йорк, но я надеюсь, что еще застану Вас в Париже.

29

Эраньи,

4 ноября 1886 г.

Дорогой г-н Дюран-Рюэль,

Сегодня утром получил Ваше письмо. То, что Вы у меня просите, потребует некоторого времени; однако, использовав то, что я уже напечатал, и прибегнув к помощи друзей, я постараюсь выполнить Вашу просьбу. В Париже я буду числа 10-го.

Есть, однако, обстоятельство, внушающее мне беспокойство: чем подкрепите Вы новые концепции? У Вас же нет ни моих работ, ни работ Сёра, Синьяка, моего сына и Дюбуа-Пийе, которые стояли бы в какой-нибудь связи с этими концепциями. Никто ничего не поймет и все перепутают, так как применительно к прежней живописи о наших идеях говорить всерьез не приходится.

Надеюсь, наступит такое время, когда, преодолев все помехи, Вы сумеете достойно показать нас в Нью-Йорке: ведь выставка, которую Вы сейчас там готовите, будет по значению равна «ежегодному Салону».

Как бы то ни было, постараюсь, чтобы Ваш сын остался доволен.

Работаю я много, но дело подвигается крайне медленно… Вы не поверите, но сейчас любое полотно или гуашь отнимают у меня втрое-вчетверо больше времени, чем раньше… Я просто в отчаянии, к тому же состояние дел на рынке обрекает меня на серьезные затруднения. Доволен ли я собой? Конечно, нет.

29-а

Эраньи,

6 ноября 1886 г.

Дорогой г-н Дюран-Рюэль,

Посылаю Вам краткое изложение моих новых художественных концепций, о котором Вы меня просили.

Вы можете при необходимости дополнить это изложение, обратившись к недавно вышедшей брошюре г-на Феликса Фенеона «Импрессионисты в 1886 г.», которая продается у Суаре на Монмартре, а также у всех крупнейших книгоиздателей.

Если Ваш сын намерен выступить в печати по данному вопросу, мне хотелось бы, чтобы он подчеркнул, что первым, кто выдвинул мысль о приложении к живописи научной теории, и первым же, кто после тщательной подготовки осуществил эту мысль на практике, был выдающийся художник г-н Сёра. Я, равно как и другие мои коллеги — Синьяк, Дюбуа-Пийе, лишь следовал примеру Сёра. Надеюсь, Ваш сын исполнит это мое желание, за что я буду искренне ему признателен.

Теория

Осуществить современный синтез с помощью методов, основанных на достижениях науки, в соответствии с теорией цвета, открытой г-ном Шеврейлем, на базе опытов Максуэлла и измерений Н. О. Руда.

Замена смеси пигментов оптической смесью. Иными словами: разложение тонов на их компоненты, потому что оптическая смесь дает свет гораздо более яркий, чем смесь пигментов.

Что касается исполнения, то мы на него не обращаем внимания, оно играет второстепенную роль; на наш взгляд, оно не имеет отношения к искусству: подлинная оригинальность состоит в характере рисунка и индивидуальности видения, свойственной каждому художнику.