Дневники импрессионистов

… Я напуган состоянием наших взаимных расчетов, которые нам придется выверить, когда я вернусь. К счастью, у меня выдалась удачная неделя — погода была хорошая, и за эти семь дней я работал больше, чем за весь август. Если так будет до конца сентября, я смогу привезти немало законченных полотен.

31

[Пурвиль],

18 сентября 1882 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Вы, конечно, сочтете, что я малодушествую, но у меня больше нет сил, и я нахожусь в полном отчаянии. После нескольких дней хорошей погоды вновь начались дожди, и мне пришлось опять отставить в сторону начатые этюды. Я просто бешусь, а злость, к несчастью, вымещаю на бедных своих полотнах. Я уничтожил большую картину с цветами, которую только что закончил, а также еще несколько полотен — я их не только соскоблил, но просто изорвал. Это нелепо, согласен, но я чувствую, что приходит время возвращаться, вижу, как у меня на глазах меняется природа, и теряю всякое мужество: я истратил деньги, полученные авансом, а ничего стоящего не сделал. Короче говоря, я склонен все бросить и вернуться немедленно. Будьте добры, пришлите мне еще денег, чтобы мы без задержки могли отправиться в путь. Мне хочется уехать прямо сегодня же, чтобы не видеть больше места, где я не сумел ничего сделать. Прошу прощения за такое письмо, которое, разумеется, раздосадует Вас; но не сердитесь… Как только я приеду, мы выверим наши расчеты и Вы решите, не смогу ли я рассчитаться с Вами с помощью того, что есть у меня в Пуасси, так как в будущем я ничего хорошего не вижу. Сомнения одолевают меня, мне кажется, что я конченый человек и уже никогда не смогу писать; я с нетерпением жду перевода от Вас, чтобы поскорее уложить чемоданы и не видеть больше ненавистных мне полотен.

Очень прошу извинить меня: мне так хотелось привезти Вам кое-что хорошее, получше, чем я делал раньше. Вы сами видели нас за работой и могли составить себе представление о трудностях, которые мы должны преодолевать.

До скорого свидания!

Искренне преданный Вам и несчастный

Клод Моне

32

[Пурвиль],

19 сентября 1882 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Спешу поблагодарить за перевод (1500 фр.) и особенно за Ваше изумительное письмо и те слова ободрения, с которыми Вы обратились ко мне. Сознаюсь: не успел я вчера написать Вам, как уже раскаялся, что отправил письмо. Дав себе сначала волю и предавшись отчаянию, мне следовало затем прислушаться к Вашим мудрым советам и понять, что после того как я столько уже сделал, надо еще раз попытаться закончить несколько полотен. Ваше доброе письмо поспело как раз вовремя и укрепило меня в этом решении; поэтому, несмотря на проливной дождь, я решил остаться здесь, по крайней мере до того дня, по который уплачено за квартиру; если же опять наступит хорошая погода, а значит, и я смогу работать как следует, мы задержимся тут еще на неделю-другую. В первом случае я вернусь к 1 октября.

Собираюсь снова взяться за букет, который так глупо уничтожил, — в нем есть кое-что любопытное. Вы правы, утверждая, что борьба, стоившая мне таких усилий, не может не пойти мне на пользу; но, уверяю Вас, бывают минуты, когда просто теряешь голову.

Еще раз извините меня за минутную слабость, и будем надеяться, что я смогу написать Вам о себе кое-что более утешительное.

Желаю Вам хорошей погоды во время поездки, совершить которую был бы счастлив и я.

Передайте мой дружеский привет Ренуару, а также Вашей невестке и всем Вашим.

33

[Пурвиль],

26 сентября 1882 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Как я уже сообщил Вам, я собрался с духом и вновь принялся за работу. К сожалению, сделать ничего не удалось: просидел целую неделю дома, упорно пытаясь заново написать букет цветов, но был вынужден уничтожить его, как и первый. Все эти семь дней погода была вполне приличная, но я, конечно, не смог заняться этюдами для пейзажей и теперь все больше прихожу в отчаяние и чувствую все большее отвращение к тому, что делаю. Сезон в целом прошел для меня впустую, и с этим надо примириться. Не стану отрицать: все эти трудности вынудили меня сделать известные усилия, и я, вероятно, продвинулся вперед, но пока это не дало никаких результатов, потому что из начатых мною полотен удачным я считаю только одно. Чувствую себя до чрезвычайности подавленным и растерянным. Не знаю даже, что теперь делать. Возвращаться в Пуасси? Но там, как мне кажется, я скоро в себя не приду. Я в полной нерешительности. Бывают минуты, когда мне хочется задержаться здесь и спасти кое-какие этюды, но если меня постигнет неудача, я расстроюсь еще больше. Может быть, уеду в Руан к брату и отдохну там несколько дней, не думая о живописи, если только я могу о ней не думать. Во всяком случае, письма адресуйте на Пурвиль; как только я приму окончательное решение, я Вас уведомлю.

34

Пурвиль,

3 октября 1882 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,