Дневники импрессионистов

Как я уже Вам писал, я вернулся три дня тому назад, потому что мое присутствие здесь совершенно необходимо — с каждым днем новые затруднения. Кроме того, мне было трудно много работать в дороге: со мной были дети, да и погода вконец испортилась. Самое разумное во всех отношениях было вернуться на постоянное место жительства. Я сумел поработать над одним видом Птит Далль и захватил с собой в Этрета несколько полотен. Но сделать мне там ничего не удалось, как я ни старался, потому что с самого моего приезда погода испортилась. Я видел Фора, который, равно как и госпожа Фор, оказал мне самый теплый прием, чем я, признаюсь откровенно, был изрядно удивлен. Я тщательно скрыл от него наше с Вами затруднительное положение — так оно всегда надежнее. Фор, по-моему, очень обрадовался, что я в Этрета, и всячески настаивал, чтобы я писал; без [сомнения], он руководствовался при этом надеждой приобрести по дешевке что-нибудь стоящее. Я, конечно, задержался бы в Этрета, если бы со мной не было детей и стояла хорошая погода; но жалеть об этом не стоит, и хотя мне чертовски нужны деньги, я очень доволен тем, что несколько дней прожил в Этрета, так и не прибегнув к помощи посторонних. Надеюсь, Вы согласны со мной? А как Ваши дела, г-н Дюран? Предвидится ли конец Вашим трудностям, и могу ли я рассчитывать на Вас в смысле хлеба насущного? Я ведь просто не знаю, что делать — у меня одни долги: за пансион, за помещение, налоги, неоплаченный счет от виноторговца, который угрожает подать ко взысканию. Собираетесь ли Вы прислать мне [деньги]? Я очень встревожен и крайне нуждаюсь.

Напишите мне и, если можно, приложите к письму небольшую сумму.

113

Живерни,

2 октября 1884 г.

Дорогой господин Дюран,

Собирался приехать в Париж, но мне до наступления плохой погоды надо закончить много начатых вещей. Прошу Вас поэтому подумать обо мне, потому что я уже не представляю себе, как покрыть самые необходимые расходы. Я все больше залезаю в долги, а это рано или поздно приведет меня к краху. Боюсь даже думать об этом — столько я предвижу трудностей, которые придется преодолевать…

Этим летом я изо всех сил старался соблюдать экономию и просить поменьше денег. (С 3 июля, то есть за три месяца, Вы перевели мне всего 1100 фр.). Это бесконечно меньше того, что я раньше зарабатывал за один месяц. Надеюсь поэтому, что теперь Вы поможете мне несколько больше: ведь продолжать жить так, как я живу, значит, довести дело до катастрофы. В меру своих возможностей я до сих пор как-то выходил из положения, тщательно скрывая свою нужду и никому не продавая картин (я это делал в наших общих интересах, и Вы, надеюсь, одобрите мое поведение). Но если Вы не можете поддержать меня, надо сказать об этом прямо, и тогда я буду добывать деньги любой ценой.

Итак, напишите мне и постарайтесь во что бы то ни стало немедленно прислать мне хотя бы столько, чтобы я мог заплатить в пансион за сына. Простите, что докучаю Вам, но у меня нет другого выхода.

Искренне Ваш

Клод Моне

Узнал одну вещь, которая меня встревожила: кто-то уверил Писсарро, что купил мои картины по смехотворно низким ценам. По-моему, это просто уловка, чтобы купить как можно дешевле вещи самого Писсарро, верно? Меня это удивляет, так как никому ни одного полотна я не продал. Пти, надеюсь, не собирается сбыть с рук мои вещи, принадлежащие ему. Не могу я также поверить и в то, что Вы сами были вынуждены пойти на это. Как бы то ни было, введите меня в курс дела, потому что эта история очень меня беспокоит.

114

Живерни,

16 октября 1884 г.

Дорогой господин Дюран,

Опять надоедаю Вам. Собирался на днях быть в Париже, но сейчас мучусь над серией этюдов, которые отнимают у меня столько сил, что я даже не знаю, когда разделаюсь с ними.

Я писал Вам, что мне, как Вы и сами понимаете, крайне желательно было бы получить денежный перевод: кредиторы осаждают меня со всех сторон. Буду Вам бесконечно обязан, если Вы сумеете перевести мне деньги к концу недели — разумеется, чем больше, тем лучше. Удачно ли проходит Ваш переезд обратно на улицу Лаффитт, и, вообще, не наступило ли оживление в делах?

Пишите мне, а я приеду в Париж, как только закончу то, что должен закончить.

115

Живерни,

24 октября 1884 г.

Дорогой господин Дюран,

Извините за вечные задержки с ответом, но я ухожу из дому рано утром, до прихода почтальона, и возвращаюсь только к обеду.

Счастлив был узнать, что Вы наконец возымели надежду на лучшие дни; буду рад повидаться с Вами и поговорить обо всем этом. Когда сможете приехать, предупредите.

Я действительно работаю много, но сказать, что я удовлетворен и что у меня готово для Вас много хорошего, отнюдь не могу: чем дальше, тем труднее мне успешно завершить каждый этюд; а сейчас, когда облик природы резко меняется, я вынужден бросать начатые вещи, так и не доделав их. Уверяю Вас, что я не щажу себя, и тот, кто скажет, что я работаю как попало, глубоко ошибется. Во всяком случае, я работаю так, как считаю необходимым.

116

Живерни,