Дневники импрессионистов

Вот чем увенчались столь долгие усилия! Быть на грани успеха и вновь откатиться назад! Я крайне подавлен, и неудивительно. Не хочу сказать, что это Ваша вина, но Вы поступили неосторожно, уехав на длительный срок и не оставив нам на что жить (в самом деле, подумайте, какая это для нас катастрофа!); очень печально также, что Вы мешали мне продавать свои работы другим. Словом, сейчас о борьбе нечего и думать. Если я в течение двух дней ничего не получу от Вашего сына или непосредственно от Вас, я должен буду добыть деньги любой ценой.

Постарайтесь, по крайней мере, справиться со всеми затруднениями за океаном. Главное — чтобы эта поездка не оказалась для Вас роковой. Я узнал, что Вы оба доехали целы и невредимы, чему искренне обрадовался: Вам ведь известно, как я восхищаюсь Вами и Вашим мужеством, несмотря на все эти проклятые заботы. Итак, желаю удачи. Надеюсь, что Вы уже написали мне. Если нет, непременно напишите. Как можно подробнее осветите свои планы. Желаю вам обоим доброго здоровья и успеха.

149

Живерни,

10 апреля 1886 г.

Сударь,

Я два раза заходил на улицу де ла Пе, но так Вас и не застал. Сейчас Вы уже, несомненно, получили известия из Нью-Йорка; поэтому непременно напишите мне и сразу же отправьте письмо.

Я сумел получить у г-на Пти немного денег под одну предстоящую сделку, но это совершенный пустяк в сравнении с тем, сколько мне нужно!

К тому же Ваш отец просто не мог оставить нас в подобном положении — это означало бы, что он нас бросает. Словом, я с нетерпением жду ответа.

150

Живерни,

17 апреля 1886 г.

Сударь,

Я крайне удивлен Вашим молчанием, так как не допускаю мысли, что Ваш отец до сих пор не дал Вам о себе знать, а я достаточно заинтересован в его делах, чтобы иметь право быть в курсе их. Если даже допустить, что от него поступили неблагоприятные известия, меня все равно следует информировать.

Г-н Дюран обещал, что сразу по прибытии напишет мне, но, как и Вы, не прислал ни строчки. Итак, если это полный разрыв, надо сказать о нем прямо, потому что я не могу больше оставаться в таком положении.

Искренне Ваш Клод Моне

Я не раз просил Вашего отца прислать мне мой счет. Буду Вам очень признателен, если это сделаете Вы: я хочу точно знать, каковы мои денежные дела. Последнее сальдо, присланное мне, было выведено на 2 июля 1885 г.

152

Живерни,

26 апреля 1886 г.

Дорогой господин Дюран,

Вот уже полтора месяца, как Вы уехали, а от Вас все еще ни одной строчки и от Вашего сына ни одного су. Не знаю, на что, по-Вашему, я должен жить, но меня крайне удивляет Ваше равнодушие, тем более тревожащее меня, что, даже веря в Ваш полный успех за океаном, я не понимаю, какой от него будет толк, если здесь, в Париже, мне придется скатиться вниз и продавать свои работы за гроши? Сколько напрасно затраченных усилий! Не знаю, что и думать. А ведь Вам известно, как мне хочется знать истинное положение вещей.

В довершение мне стало известно (мне со злорадством сказали это в глаза), что перед отъездом Вы якобы продали по самым низким ценам несколько моих картин, в частности г-ну Бланшу.

Словом, я доведен до отчаяния, поэтому не удивляйтесь, если при таких обстоятельствах приму сделанные мне предложения — я не могу ни жить без денег, ни залезать в новые долги.

Я искренне желаю Вам успеха, но, увы, больше не верю в него; напротив, я чрезвычайно огорчен Вашим отъездом и скорее за Вас, чем за себя. Но больше всего меня угнетает Ваше равнодушие, потому что я вправе был рассчитывать на несколько строк, где Вы рассказали бы о своих делах, о том, как встречены мои картины и т. д. Вот так-то! Поверьте, я по-прежнему предан Вам, но крайне огорчен.

154

Живерни,

18 июня 1886 г.

Дорогой господин Дюран,

Получил Ваше письмо от 4-го числа. Мне пришлось бы слишком длинно писать Вам, чтобы опровергнуть все то, что Вы заставляете меня говорить, как это бывало уже не раз, когда я держался другого мнения, нежели Вы, и высказывал Вам его, а Вы истолковывали мои письма по-своему, но всегда в неблагоприятном для меня смысле. Так вот я написал, что создается такое впечатление, будто Вы делаете все возможное, чтобы нам повредить, но я не сказал, что Вы поступаете так на самом деле. Мне известно, какие жертвы Вы принесли, я не забыл о них и сказал Вам лишь, что все эти усилия будут сведены на нет Вашей поездкой. Это мое мнение, и я вправе его изложить; если Вы придерживаетесь другой точки зрения, а я ошибаюсь, тем лучше. Вы же понимаете, что я кровно заинтересован в Вашем успехе; о дружеских чувствах и признательности я уже не говорю. А Вы мне пишете таким тоном, словно я действительно Ваш враг и, излагая свое мнение, пытаюсь помешать Вашим комбинациям.