Дневники мотоциклиста. Часть Первая

Чуть позже к нам присоединился и Брат-2 [275]: родный брат нашего новоиспечённого аватары бога ХРГ [276]. Всё было круто и весело, пока краснокожие амигосы вконец не надрались, и не стали поносить нашу Родину-мать. «Руссия», говорят, и большим пальцем вниз показывают. У нас весь хмель враз слетел: «Пи-и-и-и, пи-и-пи-и-и! Ты кого это тут, падла, нах посылаешь, ты крепко подумал?» Страсти стали накаляться: кто-то уже начал привставать. Другие увещевали: «Может, у этих грязных подонков этот постыдный жест не несёт такой негативной составляющей?» Но, на всякий случай, всё же прогнали взашей этих мексиканосов от себя и от греха подальше: «Чако, гоу хом!» [277] А сами пошли спустить пар и хоть немного растрясти «ливеры» по танцполу. Напоследок.

Сол Палмерас. Даёшь «Чёрный Бумер»!

К сожалению Марику так и не удалось лицезреть головокружительные «па-дэ-па» [278] нашей всеобщей итальянской любимицы. А кроме неё и пары специально обученных аниматорш зажигательную сальсу никто так и не смог достойно представить на этом сельском смотре художественной самодеятельности. Дискотека вяло текла, приближаясь к логическому завершению. Пока ближе к ночи сюда не стали подтягиваться русские. Из-за столиков, баров и номеров. Когда из колонок прогремел «Чёрный Бумер» [279], я окинул пространство и окрестности: русские полностью очистили танцевальный плацдарм от иноземцев. А вот теперь дис-ко-тэк!

Выяснилось, что многие соотечественники тоже завтра съезжают. Потому решили оторваться, громко хлопнув дверью. Наши интересы слились воедино в этом бессмысленном и беспощадном русском шабаше [280]. Поймал в дверях уже выходящей соседку по волейболу:

– Уже? Что так? Завтра чуть свет? Жаль…

Во первой же части Марлезонского балета [281] одна прекрасная Нереида [282] пригласила меня на тур галопа (к тому моменту уже все нереиды были давно и безоговорочно прекрасны):

– Мадам Цокотуха, а где же ваш спутник? Охо, это как минимум неплохо. Тогда пусть им буду я. Разреж-ж-жите представиться: Ж-ж-жук-ж-ж-жентльмен! – а сам в вихре танца с головой успеваю отметить затуманенным уже взором ещё пару Дюймовочек у стойки. – Ах, круж-жите же меня, круж-ж-жите!

Не ссыте, досточтимые Кроты, найдём, где переночевать. Смотрите, сколько прекрасных возможностей и свободных коек неистово отплясывает свою польку-бабочку.

«Так поди же, попляши!» [283]

(Звучит лёгкая танцевальная музыка)[284]

Сол Палмерас. «Рыцари Круглого Стола»

Отлично растряслись, но понизили градус. Нужно было срочно спасать ситуацию. К моменту закрытия танцверанды (два ночи) уже довольно тесный круг говорящих на одном языке людей переместился в бар. Дюжина «наших» расселась кругом, соорудив из нескольких журнальных круглых столиков один большой «Круглый Стол». Были тут и Сэр Ланцелот, и Женевра… [285] была даже одна приглашённая местная достопримечательность в качестве свадебного генерала: бабушка из Англии. Лет семисот, не меньше! В вечном сантаклаусском колпаке и усиленно распространяющая в среде отдыхающих гремучую смесь старческих миазмов: пота и валокордина.

(Что она делает в холле в два ночи? Среди русских?)

Какой-то активист на общественных началах вызвался во главу Стола. И вот новоиспечённый Король Артур задал ход внеочередной партконференции: «Давайте, я буду называть города, а вы будете поднимать руки, кто откуда…»

Так… угу… эге… ага… [286] Дюймовочка, что напротив, из Самары: «Ох и беспокойная я» [287], – пишу в дневнике намуслявленным химическим карандашом, пытаясь перевести их самарские дюймы в наши сантиметры: «Вэл, вэл, вэл… одну записываю, а две-пятьдесят-четыре на ум пошло… на дюйм в смысле…» [288]

А рядом со мной… батюшки-святы – Нереида! Та самая, с которой так чудно сплясал сперва польку, а затем и бабочку.

(Как тесен стал наш круг. Как тесны стали вдруг мне плавки)[289]

– Из Москвы? А этот чудный южнорусский говор? Родом с Воронежу? Через Чаплыгин? Хохлушка? Гарна дивчина… [290]