Дневники русской женщины

Будь я свободна всегда – у меня могли бы создаваться иные планы относительно педагогической деятельности; я знаю, что я выдвинулась бы из среды педагогов – кончи я курс студентом, а не курсисткой. А теперь самое большее, на что могу я надеяться – это сделаться начальницей гимназии и только, так как влиять на жизнь глубже, сильнее – переработкой всего учебного строя, его главного основания – мы не можем, нас никогда не назначат членом совета каких-нибудь комиссий для пересмотра программ. И мы принуждены вечно изворачиваться, как белки в колесе, чтобы в отведенных нам узких рамках деятельности – сделать нечто такое, что исправляло бы основные недостатки системы. Сколько уже тратится сил на устранение их, но непроизводительно, а почему? – Потому что господа мужчины считают себя непогрешимыми авторитетами в области мысли, и, благодаря их косности, их невежеству, их рутинности – у нас вся учебная система ни к черту не годится, наше просвещение движется еле-еле, точно арба какая с отчаянным нестройным скрипом немазаных колес, и люди в ужасе от этого скрипа затыкают уши и жмутся, не хотят ни смазать колес, ни придумать новый экипаж.

Я уверена, что в будущем в России роль женщины будет интересна: в стране утвердится мысль о высшем женском образовании и явится целый ряд женщин, способных к участию в управлении страной. Но вдруг, после будущих исторических событий – мы будем вновь унижены отнятием у нас этого драгоценного права, – неужели мы сдадимся без борьбы?

– Нет! нет, товарищи! Если мне жизнь поставит veto²⁷ на работу, то пусть останется этот дневник и послужит памятником моему самосознанию.

23 сентября

На обоих адресах профессорам вчера подписались: Левенец, Мерц, Н. Диомиди, А. Коробицина, С. Платонова, А. Шаповалова, А. Сулим, Е. Дьяконова, В. Васильева, Ю. Малюга, В. Докучаева, А. Вакулина, А. Обломкова, Л. Уварова, В. Резанцева, И. Стрекалова, В. Николаева, М. Хаскина, Ел. Афонасьева, О. Чернышева, Н. Карпинская (только на адресе Гревсу), М. Левдикова, А. Савицкая, А. Тихонравова, Завадская, Гургеньскова, Т. Козакова, И. Уткина, О. Добиаш, Прохорова, Котляревская, Красильникова, Н. Нилло, А. Мелентьева, Е. Матерно, О. Виноградова, З. Чернякова, Бурэ; четыре человека – Ступина, Кремлева, Киселева и Исаева – не подписались, так как часто бывают на курсах. Значит, на вечере было 42 человека.

Никто не возразил против проекта адреса К-еву, и он был принят молчаливым согласием всех присутствовавших, причем привычка Д-аш первенствовать дошла до смешного: когда всех присутствовавших надо было ознакомить с моим проектом этого адреса и вообще сообщить о предполагаемом внешнем виде адресов – она, с моих слов, развязно начала сообщать присутствовавшим об этом, хотя сама хорошо ничего не знала и только под конец просила меня объяснить подробнее. А проект адреса она просто взяла у меня, говоря, что сама прочтет его: «Мне сделать это будет удобнее, нежели вам». Я только усмехнулась и плечами пожала, – до каких мелочей может дойти честолюбивый человек! Она сама не понимала, как это было смешно с ее стороны – читать то, что не она писала, не будучи никем уполномоченной, брать у меня бесцеремонно мое же создание…

Адрес Г-су до сих пор еще не составлен, несмотря на то, что давно бы надо сделать это. В сравнении с ученым слогом Д-аш – адрес К-еву написан так ясно, просто и кратко, что не только никто ничего не возражает, но даже мне самой иногда кажется, не чересчур ли это просто, – не лучше ли было бы написать иначе, более изящно? Адресы эти стали моим детищем. Я не могу доверить никому переговоров со Шнейдер. Третьего дня Ки-ва ходила вместо меня, но она так грубо не поняла идей художницы, что передала все в извращенном виде, мне стоило немалого труда среди этой путаницы понять истинные мысли художницы.

27 сентября

Заказала сегодня диплом, по счету 59; 22 (с математичками) – кончили весной, 37, значит, – осенью. А всех нас было принято на первый курс – 150 человек ист. отд. и 50 математичек; допустим, что ушло 40 человек, все-таки осталось – 160. Где же остальные 100? Исключены, ушли после этой истории.

28 сентября

Надо спешить с приведением в исполнение планов, над которыми я давно думала…

Сперва я решила поехать в деревню, заниматься физическим трудом, изучать народную жизнь, заниматься с крестьянскими ребятами, отдохнуть – и так жить до весны, а потом уехать за границу; приведение в исполнение этого плана затрудняется только тем, что у меня нет ни одного знакомого помещика, не к кому ехать в имение, а забраться в глухую деревню и жить по-крестьянски, да еще учить детей без надлежащих «разрешений» – это значит наверняка подвергнуться подозрению…