Дневники русской женщины

– Тебе уже двадцать пять лет! В твои годы я уже пятерых родила! А она по белу свету скитается! Тут о ней заботишься, а она заладила свое «еду» – прости Господи мое прегрешение – в страстную пятницу и то рассердила. Ну, как хочешь. Некогда мне долго с тобой разговаривать, сейчас к вечерне зазвонят, надо в церковь, – сказала тетя раздраженно, подымаясь с места.

– Делай как знаешь, только после на себя не пеняй.

И тетя торжественно вышла из спальни. Шлейф ее роскошного черного шелкового платья, казалось, укоризненно шуршал, медленно удаляясь в коридоре.

Мы с кузиной остались вдвоем в спальне.

– Ну вот, мама на тебя рассердилась, а я добрее ее несколько, – проговорила Таня своим серебристым нежным голоском, который составляет одну из ее прелестей и немало сводил с ума поклонников.

– Охота тебе, Таня, заниматься сватовством, – примирительно заметила я.

– Видишь ли, моя милая, есть одно хорошее житейское правило – лови момент. Тебе пора выйти замуж. С этим все согласны. В глубине души и ты сама, быть может, согласна, да только не говоришь. Ну, пусть, твое дело.

Я опять вспомнила в эту минуту совет Ленселе – и порадовалась, что его никто не слыхал. То-то бы торжествовали эти житейские мудрецы!

А кузина продолжала.

– Так вот. Представляет случай сделать прекрасную партию. Ты ему понравилась. От тебя зависит продолжать. А ты едешь там сдавать какие-то экзамены, да еще больше чем на год. Пойми – что ты делаешь: упускаешь такой случай. Чего еще тебе нужно: молод, образован, и, – кузина добавила деловым тоном, – и очень богат. В наше время это одно из существенных достоинств, которым пренебрегать нельзя…

Мне хотелось сказать ей: и так рассуждаешь ты, сама вышедшая замуж по любви, против воли родных? И вдруг я вспомнила, что тетя очень богата, что кузина вполне и навсегда обеспечена.

Да! ей, богатой невесте, можно было выбирать себе жениха по сердцу, она могла идти, за кого хочет… ее средств хватит на двоих. А я…

И передо мной промелькнула перспектива предстоящей трудовой серенькой жизни. Именно серенькой… Деятельность, вечно ограниченная рамками закона, который не позволяет нам, женщинам, создавать более широкие планы будущности… однообразие одинокой жизни…

А демон-соблазнитель в лице элегантной молодой женщины сидел в качалке и, улыбаясь, говорил: «Останься лучше»…

Я вспомнила курсы и наши пылкие мечтания о работе на пользу народа… и мою гордую радость при мысли, что, изучая юридические науки, я прокладываю женщине новую дорогу и потом буду защищать ее человеческие права… И за один призрак буржуазного существования – я откажусь от своей цели, пожертвую своими убеждениями!

– Нет, Таня. Как только выдадут паспорт – уеду… Надо скоро вносить деньги за последнюю четверть года.

Кузина молча пожала плечами. И когда в прихожей, прощаясь с ней, я протянула руку, то прочла в глазах ее невысказанное слово «дура».

2/22 апреля.

Вчера у тети целый день был прием по случаю первого дня праздника. Визитеры, попы, яйца, поцелуи, пасхи, куличи… в роскошно убранных комнатах, среди живых цветов, среди разодетых по-праздничному людей – праздник, казалось, совершался медленно и важно. Несмотря на все мои уверения, что я не хочу снимать своего траурного платья – тетя купила-таки изящный белый шелковый корсаж, заставила меня его надеть и выйти к гостям.

– Такой великий грех – быть на Пасхе во всем черном! В моем-то доме! уж извини – я этого не допущу…

Увы! как хорошо знаю я с детства эти слова: «не допущу» – «не потерплю»!

Но из-за корсажа не стоило спорить и смущать душу набожной тети. И я покорно надела его, причесалась и вышла к гостям.

Вечером, усталая от этой беспрерывной церемонии празднования первого дня Пасхи – я и укладывалась к отъезду. Паспорта еще не прислали, начинаю беспокоиться. Тетя не сочувствует моим сборам и молчит. Она, очевидно, оскорблена в своей гордой уверенности, что я послушаюсь ее.

Мне это больно и неприятно.

Я вовсе не хочу ни ссориться с ней, ни огорчать ее… но и поступиться своей свободой – не согласна ни на шаг. Поэтому я всячески стараюсь угодить ей в мелочах, спрашиваю – не надо ли поручений, вообще – изъявляю полную готовность быть в Париже комиссионером по части мод. И, кажется, немного успела. По крайней мере, от моих разговоров тетя призадумалась и решила дать какие-то поручения.

А я стала какая-то бесчувственная… точно деревянная… все делаю машинально…

11/24 апреля.

Паспорт получен; сегодня же вечером выезжаю скорым поездом в Париж. Тетя дала поручение – купить накидку у Ворта или Пакэна. Мы простились дружелюбно, хотя со стороны тети все же заметна была некоторая сдержанность.

Париж, 30 апреля.

Вот уже третий день как я здесь. За эти пять недель весна вступила в свои права: деревья покрылись зеленью, сады пестреют цветами, фонтаны бьют, на улицах серые платья и шляпы… Передо мной был светлый, ласкающий Париж, весь залитый яркими лучами весеннего солнца. Меня опьянял этот блеск, шум, эта ослепительная красота города в весеннем наряде…