Дневники русской женщины

Вот мой вывод, основанный как на законе жизни, так и науки: всякая девушка, как бы богата она ни была, должна трудиться, если у нее нет никаких обязанностей, если она вполне свободна. Я не говорю о мужчинах, потому что они почти все трудятся, – им открыт весь мир для деятельности. Но для нас, когда число женских профессий чрезвычайно ограниченно и конкуренция страшно велика, необходимо расширить права женщины, дать ей более солидное образование, открыть женские университеты или по крайней мере медицинские институты, филологические, естественные, чтобы, получив высшее образование, женщина могла приносить более пользы на избранном ею пути. На нынешних же «воспитательниц» и «учительниц» городских и сельских, каких выпускают сотнями наши гимназии, просто жалость смотреть: развития – почти никакого; одни маленькие обрывочки знаний, чрезвычайная умственная ограниченность, наконец, крайне молодой возраст 18–19 л. И таких-то посылают в народ, в школы, на крошечное жалованье, для народного просвещения. Можно сказать, что немного же будет для него сделано, если контингент учительниц будет такой же, как теперь. А между тем, на наше прямое и естественное желание дополнить свое образование хотя бы на Высших женских курсах смотрят как на ересь; слово «курсистка» – почти бранное; даже само поступление на эти курсы обставлено так, что массе оно не доступно. – Вот несправедливости, вот ошибки общества, которые ему рано ли, поздно ли придется исправлять, иначе оно может поплатиться. Все идет вперед. Я не требую, чтобы женщины имели вполне одинаковые права с мужчинами, чтобы оба пола вместе служили в присутственных местах, управляли государством; нет, для этого и мужчин достаточно. Но дайте женщинам более широкую сферу деятельности, право человека вообще; его право на развитие ума и сердца дайте тем, кто не имел возможности вступить в брак и должен сам зарабатывать себе пропитание. А если между такими женщинами окажутся из ряда вон выходящие по уму и таланту – не притесняйте их и дайте им все средства развиваться свободно. Женское воспитание и образование предоставьте всецело женщинам, как высшее, так и низшее. Пусть у нас будут женщины-профессора, врачи, воспитатели, учителя. Смею думать, что и за всем тем останется достаточно женщин, которые будут выходить замуж.

23 ноября. Нечаянно попался мне на глаза дневник за прошлый год; это было как раз то время, когда В. начал приносить мне книги потихоньку от мамы. Год прошел, и ничего уже нет! Не осталось ничего, кроме воспоминаний о пережитом прошлом, воспоминаний, о которых никто из нас никогда не скажет друг другу. Тем лучше! Дай Бог всякому душевного мира и спокойствия…

Чувства редко бывают вечны, а любовь – в особенности. Вообще, на земле человеку дается все с целью показать, что из всего того, что он имеет, ничего нет постоянного. И все его старания сделать земное «вечным» разбиваются безжалостно то «рукою времени», то людьми же, то обстоятельствами, то ходом всемирной истории (как кажется человеку), а в сущности – рукою Провидения…

30 ноября. Чем ближе приближается день моего совершеннолетия, тем чаще приходится слышать мне разговоры о моем будущем, т. е. о поступлении на курсы. Я сама всегда избегала этого разговора и даже тщательно скрывала от посторонних мое намерение, зная, что в Ярославле ничего сказать нельзя: тотчас же скажут, что я уже уехала на курсы, или сочинят какую-нибудь сплетню. Кроме того, не в моих правилах толковать о чем-либо, чего я хочу и что еще не исполнилось. Если поступлю – скажу, если нет – лучше молчать о несбывшемся намерении. Поэтому все мои мечтания не шли далее стен моей комнаты и страничек этой тетрадки.

Действительно, до тех пор, пока я не получу бумаги, извещающей о моем принятии на курсы, ничего с уверенностью сказать нельзя: 1) комплект слушательниц ограничен 400, следовательно, число вакансий небольшое; 2) без разрешения родителей туда не принимают. В августе будущего года мне исполняется 21 г., но так как прошение надо подавать заранее, то разрешение родителей для меня обязательно, а мама до сих пор еще не говорит наверное, даст она его или нет. Предчувствую, что тут дело просто, без обмана не обойдется! Но весна еще не настала, – тогда будет пора для решительных объяснений.

Недавно был у нас дядя, и несчастные курсы вновь выступили на сцену.

– Вы желаете учиться? – спросил он меня своим обычным добродушным тоном.

Я молчала, но мама тотчас же рассказала за меня, что я ужасная дочь и т. п.

– Совершенно лишнее дело идти вам на курсы, – авторитетно согласился с ней дядя, – туда идут те, кто без средств, а вам на что?

Этого возражения я не ожидала, но если дядя, как человек коммерческий, переводил разговор на практическую почву – я решилась взять ему в тон.

– С какой же стати мне жить весь век, сложа руки? Я хочу трудиться как и все, а для этого нужно учиться, чтобы знать больше, закончить свое образование. – Но дядя стоял на своем:

– Если желаешь трудиться – набери ребятишек и учи их грамоте.