Дневники русской женщины

Так много нового; так много людей; вся обстановка до такой степени не похожа на ту, в которой я жила не дольше как неделю-две тому назад, – мне кажется, что я попала в другой мир. И вот я стараюсь из всех сил разобраться в этой массе нового, массе новых лиц, которая меня окружает; выбрать из небольшой среды тех, с которыми познакомилась, наиболее интересных, развитых, общество которых было бы и приятно и полезно… Я разговариваю, иногда даже вступаю в спор (впрочем, он никогда не бывает особенно интересен или значителен), стараясь угадывать людей по мнениям, которые они высказывают… Иногда это оказывается вовсе не трудно; я сразу определяю человека (конечно, приблизительно: знать до тонкости – вовсе не каждого интересно, только некоторые люди заслуживают такого внимательного изучения, а масса… зачем терять время?) Конечно, гимназистки, только что окончившие курс, не могут представить никакого интереса; я стараюсь знакомиться с такими, которые уже не первый год как кончили гимназию. Правильное чтение лекций еще не началось; и пока есть свободное время, я осматриваюсь и разбираюсь в людях. Теперь я заметила одну особу, очень умную, начитанную и развитую, но с ней трудно сойтись; она хотя слегка и сентиментальна, но не старается знакомиться с кем бы то ни было; держится в стороне и усердно занимается по пособиям, указанным профессором. Это: сочинение Бестужева-Рюмина: Рус. история, т. I, Биографии и характеристики; статьи Милюкова в P.M. за последние 2–3 года, Коялович: Из истории русского самосознания. Я тоже занимаюсь по этим же пособиям, но далеко не так, как она: она и лучше образованна, да и среда была очень благоприятная для ее развития (она дочь инспектора историко-филологического института в Нежине). И поэтому она работает, а я просто занимаюсь, читаю, составляю конспекты. В одной из этих же книг читаю: «Когда Погодин, будучи студентом 1-го курса, спросил у профессора, что читать ему по русской истории, тот сказал: читайте «Нестора». И я, следуя своей несчастной привычке сравнения, сейчас же привожу наш пример; а мы что читаем? Нам не рекомендовали «Нестора»…

Жизнь в интернате идет пока очень тихо и однообразно: к 11.30 движение везде затихает, в коридоре гасятся огни, все, за немногими исключениями, ложатся спать и встают часов в 8.

Немудрено, что это время, когда и живешь не на своем месте, и лекций нет, да и знакомства пока мало подходящие, ближе сойтись сразу ни с кем нельзя, мы так мало друг друга знаем, – такое время, как эта неделя, право, представляет картину какого-то брожения. Я вспоминаю о своих, и мне делается иногда просто скучно без них, и тоска одиночества тяжело ложится на душу. Зато, когда подумаешь о лекциях, взглянешь на расписание, висящее в коридоре, чувствуешь такое ожидание: вот-вот откроются двери куда-то… и перед нами раскроется новое, невиданное… а что именно? что? и сердце невольно замирает, и хочется, чтобы все началось скорее.

12 сентября