Дневники русской женщины

– А я бы дала ему две! – резко возразила я. – Чем это они являются лучшими людьми? Они говорят, и только говорят, и больше ничего, – презрительно заметила я.

– Ну и пусть говорят! Иной раз речью больше сделаешь! Пусть даже невинные страдают – в таком деле простительно и забыть о других! Вот у вас какие убеждения!

– Для чего же вы ехали в Петербург, – накинулась на меня одна из самых юных курсисток. – Вот мы ехали не только для того, чтобы ходить на лекции да заниматься наукой, это слишком мало; надо узнавать людей, жизнь, слушать и сходиться с такими людьми..

– Да, – спокойно ответила я И-вой, – я ехала в Петербург учиться, заниматься; также и узнавать людей, но не для того чтобы слушать эти речи, – слегка презрительно докончила я.

Опять поднялся шум. Вся эта молодежь оказалась такой идеальной, такой верующей в прекрасные слова и жаркие речи, что мне оставалось с честью ретироваться.

«Г-да, очень приятно видеть, что вы все такие идеальные, что вы так горячо относитесь ко всему тому, о чем я говорила. Но я и не гонюсь за тем, чтобы идти вперед, я скромно пойду позади. Что ж делать: вы идеалистки, я – нет. Во всяком случае, приятно видеть, что вы все в этом отношении очень идеальны».

Все притихли… на мои слова им было нечего возражать: я сразу, поняв их и чтобы прекратить бесполезный спор, нарочно повернула разговор, как будто бы беря всю вину на себя.

Мы разошлись. Но я сделала большую глупость, сразу высказав им свои убеждения именно на этот счет: лучше бы молчать, впрочем, об этом не стоит жалеть. Что за беда, если и высказалась? по крайней мере пусть знают…

26 сентября

Наконец-то я слышала Гревса – этого любимого профессора наших слушательниц, которого ожидали с таким нетерпением и который, наконец, приехал и вчера читал вступительную лекцию. За полчаса до начала аудитория уже переполнилась народом: всюду, где только можно было встать и сесть, даже на кафедре, так что профессор вошел с трудом, пробираясь между слушательницами. Он средних лет; худощавый брюнет с длинным и тонким лицом, с темными глазами, очень болезненный на вид. Войдя на кафедру, он закашлялся и долго не мог начать; форточка была отворена – ее затворили; он оправился и обратился к нам: «Возвращаясь после годичного перерыва (он прожил целый год за границей) к обычным занятиям в дорогой для меня среде, я обращаюсь с приветствием к вам, с пожеланием успеха в ваших занятиях. Но прежде чем приступить к чтению лекции, мне хотелось бы выяснить вам вашу задачу, которую вы будете выполнять в общественной деятельности или в семейной обстановке, – вы – интеллигентные представительницы русского общества будущего 20-го столетия»… – такими словами начал И.М. Гревс свою прекрасную речь. И он выяснил нам эту задачу; запишу приблизительно содержание его речи. Роль интеллигентной личности в обществе. Общество как сумма факторов интеллигентных, имеющих свое развивающее влияние. Интеллигентный человек для своего развития должен заниматься наукой. Может ли масса действительно служить обществу как свет? (сумма интеллигентных факторов в обществе – то, что по-французски называется светочами – les lumières). Современный взгляд на науку Брюнетьера в Revue des deux mondes («Банкротство науки»), который отвергает значение наук, потому что они не дают ответа на вопросы филологические, о происхождении религий и др.; он признает и несостоятельность когда-либо ответить на эти вопросы и за разрешением их советует обратиться к религии: мистическое настроение общества. Два течения в современном взгляде на науку: отрицание умственного труда (Лев Толстой: сказка о труде головою) и экономический материализм в истории.