Дни, что нас сближают

Крик зло смотрит на нее, и она замолкает. Нет-нет, это не почин, это как заклинание. Это наказ. Диньо чувствует, но не может выразить. Оно родилось там, в его душе, как крик, все превозмогая и заглушая. Может быть, это пришло, когда вибрация огромного барабана сотрясала его тело, или в больнице, когда кричал: «Она двигается, она двигается», а может, при виде белизны побеленных стен в общежитии. Он сам не знает когда, но понимает: то, что предлагает, хотя и бессознательно, совершенно необходимо…

— Ты должен, слышишь? — снова кричит Диньо. — Должен! Дети обязаны продолжать дело своих отцов, но на более высоком уровне… Слышишь!.. Стать их наследниками…

Бригадир снова в своей стихии, и все молчат.

— Осенью, как приедешь в институт, первым делом скажи Икономову, чтобы он дело свое хорошо делал…

Диньо встает, снимает со спинки стула свою куртку и молча выходит. Только теперь Петьо понимает, что решение принято и обжалованию не подлежит…

Скоро придет Диньо Крик. И пока профессор не закончит лекцию, он будет шагать на своем протезе по коридору. Белый гипсовый потолок, наверное, будет страшно раздражать его, но он не произнесет ни слова. Только удивится, как это у людей хватило ума поместить над головами такую бесцветность. Петьо тоже не выносит белого. Вот и вчера вечером его больше всего раздражал именно этот гипсовый потолок. В темноте он просто резал глаза, не давал ему спать. Петьо вертелся в чужой кровати. От чужих окурков дача пропиталась осевшим зловонным табачным дымом. Портреты представителей незнакомого родословного древа смотрели на него со стен. Шелла откинула одеяло. Ее белые пальцы с красными ногтями впились в его мышцу, они напоминают ему крупные капли крови. Он слышит ее голос:

— Ух, ты какой. И мускулы как налились!

Кровать жесткая и неудобная, будто снизу пружина впилась в спину. Он встает. Выбрасывает из пепельницы чужие окурки, садится и закуривает свою сигарету. «Мелник», второй сорт, — к ним он привык еще на стройке. Их курит и Диньо Крик. Ими затягивается вся бригада. Если под столом валяется пачка, ее владельцем становится тот, кто первый поднимет.

Сигарета успокаивает его. Ее алеющий огонек придает ему немного уверенности — он не один, есть о чем подумать. Он идет откуда-то издалека через пространство, время и воспоминания…

Шелла ворочается в кровати и постанывает. Теплая ночь сделала ее раздражительной. Она сбрасывает одеяло на пол, где валяется их одежда.

Черные волосы Шеллы тяжелым снопом падают на плечи, спускаются по ложбинке вдоль спины, останавливаются, замирая, на тонкой талии, ее талию Петьо может обхватить ладонями, потом они скользят вниз к бедрам. «Длиннобедрая» — так ее прозвали в группе. И она гордилась этим. Петьо понимает, у нее есть для этого все основания.

Он никак не может поверить, что Шелла, обольстительная Шелла, лежит рядом с ним. Она предпочла его другим. Почему? Ей не давали проходу гордые мужчины, а потом превращались в мокрых куриц.

— Пошли, — звала она. И они шли.

— Убирайтесь. — И они уходили.

— Иди ко мне, глупыш. — Она приподнимается на локте.

Веки его вздрагивают. Петьо чувствует, что стул, на котором он сидит, как горячая печка, он готов немедленно вскочить.

Он вынимает из пачки сигарету, чиркает спичкой.

— Брось и мне одну.

Он машинально щелкает, и пачка, описывая круг в воздухе, падает на влажную от пота девичью грудь. Желтоватый табак высыпается и прилипает к нежной коже.

— Где ты такие берешь? — И она торопливо стряхивает табак.

— Где ты такие берешь? — в первый же день спросил его Диньо Крик, когда он вытащил ароматизированные сигареты. — Кури мужской табак, — добавил он, — если хочешь быть вместе с мужчинами…

«А с кем хочет быть Шелла?» — Эта мысль внезапно обожгла его. Действительно, куда она стремится?.. Она не глупа, экзамены спихнет, институт окончит и… Разве она сможет найти общий язык с Диньо Криком? Разве ей удастся заслужить его доверие? Разве она сможет стать его руководителем? Глупости! И что же? Будет по слогам разбирать чертежи, как тот белый юный инженер? Как бы не так, с Криком второй раз такой номер не пройдет. У него осталась всего лишь одна нога.

Петьо снова вспоминает о письме Диньо Крика.

«У нас сложный монтаж. После экзаменов приезжай немедленно, нам нужны люди, будешь помогать и учиться. Если можешь, привози с собой своих друзей. Мы им заплатим. Польза будет двойная».

Двойная польза! Неужели Шелла нуждается в ней?..

Петьо встает с кресла, поднимает с пола одеяло и набрасывает его на Шеллу.

— Я хочу тебя спросить.

— Не о чем спрашивать, глупыш, — смеется она. — Иди. Обними меня посильней. Посильней, слышишь? Вот так, так…

Петьо кажется, что время остановилось, растаяли все мысли…

Немного погодя раздается ее голос:

— Спрашивай.

Петьо не знает, с чего начать. Трудно так, вдруг. Он приподнимается, пытается освободиться из ее объятий:

— Скажи, что ты собираешься делать после института?