Дни нашей жизни

А потом она шла одна по улицам, только тут до кон­ца поняв, что все это — правда, шла и глотала слезы, иногда улыбалась, вспоминая те его слова, которые были особенно отрадны, и снова глотала слезы, потому что ничего уже нельзя было изменить.

10

Он появился на пустыре без десяти три, с сосредото­ченным видом ревизора, осматривающего строительную площадку. Пощупал доски, зачем-то взял в руки и оглядел со всех сторон кирпич из штабеля, потрогал, ботинком камень, привезенный для фундамента.

Аня сбежала вниз сама не своя от радости, а он сказал, не здороваясь:

— Когда вы вчера ушли, я чуть не послал всех к черту и уже в полночь чуть не побежал к вам... Вот бы ахнула ваша Глебовна-Игоревна, если б я ворвался к вам ночью!

Они долго решали и никак не могли решить, куда поехать и где будет лучше, потому что им было хоро­шо и здесь, среди досок и штабелей кирпича. Когда они приехали на Острова, шел уже пятый час. Они сели на траву возле пруда и, почти на разговаривая, наблюдали, как прыгают с вышки пловцы, затем уже наспех по­обедали в ресторанчике-поплавке. Оба уверяли, что есть не хотят, но выяснилось, что хотят и что все кажется удивительно вкусным. В свой район они вернулись в по­ловине седьмого, так что Аня сразу стала гнать Алексея на завод, но он пошел проводить ее, потом она его. Наконец, обнаружив, что уже восемь часов (ведь только что было половина седьмого!), Алексей на ходу вскочил в трамвай и махал Ане кепкой с площадки, пока трамвай не ушел так далеко, что не увидеть.

Аня стояла на тротуаре, прижав ладони к щекам, и повторяла себе, что она счастливая, счастливая, самая счастливая на свете. Хотелось сказать об этом кому-нибудь, все равно кому. Ей попался на глаза постовой милиционер. Интересно, какое лицо было бы у него, если бы гражданка вверенного ему квартала подошла с таким сообщением?

До ночи она сидела у окна, ничего не делая и не желая делать. Пыталась придумать что-нибудь «очень умное» для Алексея, для завтрашнего совещания, но мы­сли скользили в сторону от дел, к самому Алексею — успеет ли он хорошо подготовиться? Может ли он сей­час спокойно обдумывать дела? Какое у него будет завтра лицо, какой голос и очень ли он будет волно­ваться?..

Могла ли она предположить, что Алексей проведет свое первое совещание так, как он его провел!

Оно длилось всего час с небольшим, но, когда Аня вернулась с совещания в технический кабинет, у нее мелкой дрожью дрожали колени, так она переволнова­лась.

Алексей сразу «взял быка за рога». Он произвел в цехе ряд дельных перестановок и выдвинул к руковод­ству много новых людей. Но кроме того — и это было самым главным — он разделил весь командный состав цеха на три смены, причем все должны были на ходу передавать смену своим ответственным сменщикам. Оставаться на производстве после сдачи смены запре­щалось.

Алексей прочитал свой приказ четким, веселым го­лосом. Затем он оглядел застывшие, растерянные лица присутствующих, раскрыл блокнот и сказал:

— Я проверил в учебном комбинате и в библиоте­ке, кто где учится и все ли успевают читать — не только техническую литературу, но и художественную. У нас есть великолепные примеры серьезной работы товари­щей над своим развитием, например Бобров, Шикин и ряд других. Но общая картина меня огорчила. Доло­жить вам результаты проверки?

Кое-кто откликнулся: просим! Но многие заворчали, что незачем, сейчас не до того, и так ясно.

Алексей все-таки доложил, бросая многозначитель­ные взгляды на тех, кто нигде не учился и ничего не читал. Собравшиеся оживились, пересмеивались, под­талкивали друг друга, некоторые ворчали вполголоса.

— Я никого не виню, товарищи, — сказал Алексей, пряча в стол блокнот. — Хотя многое зависит от самого человека. Я просто прошу товарищей задуматься — не отстают ли они? Как я выяснил, многие рабочие цеха уже обогнали в учебе и общем развитии кое-кого из ко­мандиров... Заставить пойти на учебу или в библиоте­ку я  не могу, но предупреждаю, что интересоваться этим время от времени буду и в зависимости от этого бу­ду аттестовать того или иного работника. Условия для учебы вам теперь созданы.

Вот тут и разразился скандал, из-за которого у Ани начали дрожать колени.

Первым взбунтрвался старик Гусаков. Поначалу ему польстило, что его выдвинули начальником участка, но затем его разозлило сообщение, что Иван Иванович не знает дороги в библиотеку, хотя в кое-какие другие ме­ста наведывается слишком часто (тут раздался смех), что ни на какие курсы его не затащишь и даже обяза­тельные для мастеров лекции по экономике производ­ства он посещает через два раза на третий.

Гусаков встал и, гордо приосанившись, громогласно заявил, что новая метла, конечно, чисто метет, но как бы она вместе с мусором и нужное не вымела.