Дни Стужи (СИ)

Нелюди… Почему это слово откликнулось, поволокло за собой другие мысли, он и сам не мог понять.

Сказал, не открывая глаз, не было уже на это сил.

— Ищите что-то совсем мелкое, на что внимания не обращали. Что-то такое, что мелькнуло, да в сторону отложили.

Ему не ответили, бумаги на столе зашелестели громче, загудели голоса.

— Вот, смотрите, — это Иван, — рапорт агента. Загорцев ему поручал за трактиром наблюдать по делу о фальшивомонетчиках. Он пишет, что видел вахмистра Трегубова выходящим из переулка неподалёку от трактира. Зачем Загорцев этот рапорт к секретным бумагам приложил?

Стас с усилием открыл глаза. Чутье, из-за которого Старшой в своё время и дал ему под начало “бесову десятку”, говорило, вот оно, то самое. Сергий перебирал бумаги, что-то искал.

— Я же вчера видел. Точно помню, видел. Вот оно. “Докладываю, что поручик Вахрушев был замечен мною выходящим из ворот дома, находящегося по адресу Кривоколенный переулок, дом четырнадцать. Но по тому адресу трое домов стоят, поскольку рекомый дом пребывает в разрушенном состоянии и граждане давно его для употребления на свои нужды”… тьху ты, как это читать-то можно?

— Кривоколенный переулок. А у трактира того, какой адрес? — склонился над картой города Старшой.

Стас знал ответ еще до того, как он прозвучал.

— В Архангельском он.

Все сходилось.

И все было очень плохо. У Мироздания отвратительное чувство юмора.

Как раз в тех переулках сгорел дом, в котором Загорцев встречался со своей барышней. Там они нашли бумаги, которые привели их к адресу в Кривоколенном.

Там сейчас творилась история.

Без их участия.

— Сколько нам до адреса? — не отрываясь от карты, спросил Старшой.

— Полчаса примерно, — отвечал кто-то из иноков, Стас еще не различал их по голосам.

— Вплотную подъезжать нельзя, клади еще время — пока подберемся поближе, пока развернёмся…

— Кого разворачивать-то? — голос Сергия был глубок и спокоен, и Стас знал, что он скажет еще до того, как монах ответил на свой вопрос. Он и сам так поступал. Был, был случай. Хромой и сейчас его помнил, как будто вчера все случилось. Высокие ровные стволы сосен качались в синем радостном небе, приветствовали раннее летнее утро, а его десятка волчьим шагом уходила, оставляя за спиной полусотню, которая легла почти вся, бессмысленно атакуя засевших в древних бетонных коробках людей атамана со смешной фамилией Забава.

Десятка тогда своё дело сделала, ни один колдун, которыми Забава себя окружил, даже не почуял приближения порубежников. Умирали все, кого накрыли на перегоне, долго и страшно, и Стас даже не подумал останавливать тогда своих людей.

Всё повторяется, с какой-то глухой тоской подумал Хромой, поднимаясь. Парни снова будут гибнуть, не зная, за что, а Старшой — скрипеть зубами потому, что не имеет права сейчас объяснять, зачем он это делает.

А я опять пойду туда, куда не надо бы ходить никому и никогда. Потому, что не должно быть таких мест на земле, но они есть, а, значит, должны быть те, кто сделает так, чтоб их больше не было.

И Иван со мной пойдёт. И этот его похожий на деда-дачника Шаман, в котором тьма настолько сплелась со светом, что я и не знаю, полагаться мне на него, как на последнюю надежду, или убить прямо сейчас.

Но я его не убью. Он нужен Ване. И мне нужен.

И девка эта с дурацким именем пойдёт. Она уже все поняла, все решила, вон, уже деловито проверяет свою саблю, которую застегивает на себе, как пояс. И сама она похожа на этот клинок. Такая же красивая, блестящая и опасная.

Казалось — прошли часы. Мысли вроде бы ворочались медленно, словно тяжелые речные волны на излёте осени, а Сергий все еще не договорил, не ответил.

— Кого разворачивать? — повторил монах, и кивнул, увидев в глазах Старшого понимание. — Именно. Нельзя нам здесь натиск ослаблять. Наоборот, покажем, что завязли, еще и новых людей в пекло кинем. Иначе, или они начнут в спешке, и неизвестно, чем всё кончится, либо, ещё хуже, уйдут и затаятся. Мало ли глухих мест нынче вокруг Москвы. А то и куда-нибудь на Урал сорвутся, а там…

Сергий махнул рукой.

Старшой поймал взгляд Стаса, усмехнулся.

— Что, Стас Григорьич, готов?

Стас потер глаза и поднялся,

— Десяток нужен, не меньше. Кроме Вани и этих, — он кивнул на Якута и Ниулу, — бойцов.

— Десяток дам.

— Федула дашь?

Федул был мужик надёжный, и горячку пороть не станет, и случись что, не сдрейфит.

А что-нибудь обязательно случится.

Старшой кивнул.

Сергий подозвал двух иноков, как-то очень незаметно образовавшихся в комнате. Стас кивком поздоровался.

Старые знакомцы. Судя по потрёпанным изгвазданным полушубкам, все это время они не на крылечке прохлаждались. И, гляди-ка, оказались здесь, когда понадобились монаху. Ох, до чего все-таки интересные ребятки…

Не о том думает.

— Делаете все, что он скажет, слушаете, как меня, — обратился Сергий к инокам. Всмотрелся в непроницаемые физиономии и с нажимом добавил:

— Как меня. Без исключений. Ясно?

Иноки подтянулись и молча кивнули. Точнее, коротко опустили подбородки, совершенно офицерским жестом. Только что каблуками не щёлкнули.