Дни стужи

Достаточно было сказать: «Ну что?» – и его прорвало.

Семен нервничал, от этого ел еще больше, хватал толстыми проворными пальцами гордость трактира – крохотные подкопченные сосиски, макал их в сладкую горчицу, запихивал в рот, шипел, обжегшись, запивал холодным темным пивом и говорил не останавливаясь.

Друзья не перебивали. Сема был следователем опытным, толковым, но в такой переделке оказался первый раз. До сего дня его подследственными все больше были тихие аферисты, хитровыделанные купчики и прочая чистая и спокойная публика.

Вчера же пришлось вытаскивать из огня папки с оперативными делами, бежать к выходу; обливаясь потом от жары и ужаса, слушать, как трещат и рушатся перекрытия.

Впрочем, при всем нервическом чавканье и прихлебывании говорил Необъятный толково.

– А самый цимес знаешь в чем, – он уставил желтую от горчицы сосиску на Стаса, – незадолго до пожара я видел на этаже парней Хацкого. Они вечно парочкой ходят, голуби сизые. Оно, конечно, могли и по делам заходить, но ни хрена я в такие совпадения не верю.

– А как их зовут, не знаешь? – поинтересовался Иван.

Семен задумался…

– У одного вроде фамилия Трегубов, а вот второго не помню, хоть убей. Описать могу.

И он описал. Коротко, ярко, точно.

Друзья переглянулись. Да, это были именно те люди Хацкого, которых они видели возле дома купца и потом, когда те брали стрелка. В совпадения оба давно перестали верить. Да и, в принципе, мало кто из знающих людей верил в такую ненадежную штуку, как совпадения. Сколько раз каждый из них имел возможность убедиться, что за каждым странным событием, которое обычные люди привыкли списывать на случайность, прячется причудливая цепочка взаимосвязей, нити которых тянутся в другие миры и реальности. Потяни за эти нити, и можно вытянуть такое, что в страшном сне не привидится.

– Скажи-ка, дружище, где обретается эта славная команда майора Хацкого? – спросил Стас.

Необъятный не просто сказал. Он еще и нарисовал план на салфетке.

Стас хлопнул полицейского по плечу:

– Спасибо, друже. За нами должок. И если что…

– Я вас не видел, сам понимаю.

И друзья оставили Необъятного в компании сосисок с горчицей.

Судя по описанию, команда майора обитала в северной части Москвы, занимала небольшой особнячок в глубине двора. Это значило, что попасть туда нереально, подходить близко – тоже не лучший вариант, здание наверняка прикрыто в тонком мире, а про обычную охрану и говорить нечего. И все же других вариантов не было.

– Ладно, вспомним старые денечки. – Стас поправил лямку вещмешка. – Посмотрим на местности, что можно сделать.

– Может, попросить у Старшого помощи?

Стас подумал, потом мотнул головой:

– Нет. Не стоит его в это втягивать. Нам надо, чтоб он со всех сторон чистый был, если его помощь всерьез потребуется.

Глава 11 Неудобные вопросы

Майор Хацкий тяжело откашлялся – на платке снова остались темные пятна – и с досадой швырнул испятнанный комок в корзину для бумаг. Откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Снова эта мерзкая испарина: холодная, липкая; как только она выступает, слабеют ноги, а руки начинает мерзко покалывать. Надо бы отлежаться, но – когда? И не поможет, уже не поможет.

Мысли снова и снова шли по заезженному кругу. Уже не поможет. Этот кашель, черная мокрота, липкий пот, все это он уже видел. Крепкий мужик лет сорока, которого они взяли на тропе к гнезду «черных вдов», продержался в камере рядом с Гостем два месяца. К концу второго – дышал с хрипом, жалобно смотрел на Хацкого, когда тот приходил посмотреть, умирал тяжело.

«Но Гость обещал, что у меня все это закончится, как только он воплотится полностью, – снова и снова успокаивал себя Хацкий. – Он же сам показал мне, что может творить. Надо дотерпеть, дотянуть, и тогда чертов кашель я даже вспоминать не буду. И потом, сидят же эти чокнутые, совсем рядом с Гостем сидят, и ничего», – он вспомнил мрачную комнату, свечу на сколоченном из досок столе и бессмысленно глядящих в темноту людей, от затылков которых уходили вверх, во тьму, прозрачные трубки с клубящимся внутри туманом неопределенно-мерзкого цвета.

Майор так и не смог до конца понять, что именно делает эта машина, частью которой стали люди. Гость передал ее кому-то из Собирателей очень давно, когда сам он мог коснуться нашего мира лишь краем, лишь силой мысли, и то не везде. Лишь на межах, там, где ветви Яви сплелись и проникли друг в друга, кто-то мог услышать мысленный шепот Гостя. Но Гость был настойчив, и нашелся тот, кто услышал и понял.

Кто именно, майор не знал, да и не важно это было сейчас. Хватало других забот.

Хацкий успокаивался и с удовлетворением замечал, как перестали дрожать руки, выровнялось дыхание.

Все в порядке, теперь можно работать.

Обострившееся за последний месяц чутье подсказало: за дверью вестовой, спешит, нервничает. И тут же в дверь осторожно постучали.

– Входите, – майор с удовольствием ощутил, что голос ровный и крепкий. Так и должно быть.