Дни стужи

– Здесь я, иду, иду! – отозвался из кухни старик.

– Погоди, сам приду, пить охота, – спокойно сказал вахмистр и шагнул в крохотную кухоньку.

Коротко ударил старика в острый кадык, подхватил падающее тело. Придерживая, зашел за спину, примерился. Удовлетворенно кивнул и, держа тело под мышки, подошел к столу. Да, так и будет: дедушке стало плохо, упал, ударился головой о столешницу, кости хрупкие… жаль.

Приладился, резким движением дернул – сухо щелкнуло, и старик обмяк.

Тем временем Трегубов осматривал кухоньку. Глянул на печь, погрел руки, посмотрел на керосиновую лампу на столе. Нашел у печи плоскую щепку, положил на край стола, чтобы она выступала за столешницу, поставил на нее лампу так, чтобы при небольшом толчке лампа упала. И поджег щепку.

Через несколько минут щепка догорит до днища лампы, опора пропадет, и горящий керосин разольется по кухне. Таких пожаров по зиме хватает. Никто и копаться не будет.

Молча двинулись к выходу.

Аккуратно закрыли за собой дверь и…

– Господа, прошу остановиться.

Агенты замерли на крыльце. Свет в домике был хоть и тусклым, но к ночной тьме глаза еще не успели привыкнуть. «Кто?» – лихорадочно соображал Вахрушев. Уж больно вежливо обратились, но так, что рыпаться желания нет. Из темного проема арки бесшумно вышли двое, и сердце у Вахрушева упало.

Они ж вроде скончались… Хасан, сука, при нем майору клялся, что обоих завалил да сверху кирпичом присыпал! Нельзя, нельзя было этим хитросделанным муслимам верить, а расхлебывать теперь кому? Уж не майору, точно.

«Вот чей взгляд мы чуяли, – подумал Вахрушев. – Ну, шустры покойнички».

– В дом пойдем, поговорим, – держа руки в карманах, двинулся им навстречу Стас Хромой. – Что стоять-то? Вы, мужики, тут по служебной надобности?

Говорил он так спокойно, даже доброжелательно, что Вахрушев подумал: «Может, и проскочим? Ну как эти и не знают ничего? А мы полицейские, просто выполняем задание, с нас и взятки гладки. Вот только что с ними делать-то, с недобитками неупокоенными?»

– А вы-то что здесь делаете, почтенные? – чуть отступая, спросил Вахрушев.

– Думаю, то же, что и вы. – Хромой был уже рядом. – Помогаем следствию по мере сил. Ну, вспоминайте. Ваш майор Хацкий нас и привлек. И правом вести дознание в качестве консультантов наделил. Вот мы и хотим вас… проконсультировать.

Агенты переглянулись. Они понимали друг друга с полувзгляда.

– А, ну тогда идемте. Консультируйте. Здесь покойный лейтенант комнатку для свиданий снимал. Заходите, посмотрите по-своему, раз вы уже тут, – Трегубов приглашающе кивнул и приоткрыл дверь. Сам встал сбоку, а Вахрушев сделал шаг назад.

Чертовы колдуны поднялись на крыльцо. Трегубов пропустил Стаса вперед, вошел за ним. Следом шел второй, Иван, а с ним Вахрушев.

Коротко, без замаха, Трегубов ткнул ножом, метя в шею Хромого. Услышал возню сзади. Целил так, чтоб сразу перерезать сонную артерию, выдернуть и тут же ударить снова. Рука ушла в пустоту. Стас присел и выбросил ногу назад, попав Трегубову точно под колено. Агент потерял равновесие, но и в падении попытался достать противника ножом. Тот в каком-то немыслимом кувырке ушел вперед и пропал в кухне. Послышался звон и тихое «пуфффф». По стене заплясали отсветы пламени, потянуло дымом. Сзади сдавленно хрипели, слышались звуки ударов, но Трегубову было не до того. Одним прыжком он влетел в кухню, надеясь, что Хромого отвлечет начавшийся пожар. Влетел, уже готовый и защищаться, и нападать.

Но понял, что не успевает. Кухню заполняли клубы удушливого дыма, воняло паленой человеческой плотью, языки пламени лизали ножки табуретки, осторожно забирались по тряпью на спину мертвецу, грудой лежащему между столом и печкой.

Хромой стоял и спокойно смотрел на Трегубова, поигрывая тростью. Даже клинок из нее доставать не стал.

Агент облизнул губы, поудобнее перехватил нож, поиграл пальцами другой руки, проверяя, как лег старый верный кастет. И замер: что-то было не так.

Слишком тихо в коридоре.

Его щеки коснулось что-то холодное и скользкое.

Трегубов скосил глаз. К щеке приложили тонкое, испачканное темно-красным лезвие.

– Цацки брось, – равнодушно сказали из-за спины.

– Вань, кончай театральщину, – в голосе Стаса слышалось сдерживаемое веселье, и от этого Трегубову стало совсем плохо.

Послышался вздох, лезвие убрали.

– Нашли бумаги? – все так же, из-за спины, спросил Иван.

Трегубов помедлил. Не будут же они его допрашивать здесь, посреди разгорающегося пожара, на кухне, где смердит паленым мертвецом. Но чертова парочка не торопилась, мужики держались расслабленно, и это пугало Трегубова до чертиков. Спрашивать, что случилось с Вахрушевым, он не стал.

Твердая, как доска, ладонь шлепнула его по затылку:

– Бумаги, говорю, нашли?

– Или еще что-то, помимо бумаг? – дотошно уточнил Хромой.

– Нашли, у Вахрушева в кармане были, – сглотнул вахмистр.

– Стой спокойно, – ощущение постороннего присутствия исчезло.

В коридоре что-то стукнуло, грохнуло, зашуршало.

– Стас, он не врет.