Днями-ночами (СИ)

Рон ушел еще через пять минут, оставляя аврора Поттера за складом бумажек на его столе. Новая папка — новое дело, и оно прельщало все же куда больше, чем заполнение отчетов. Гарри любил свою работу: выбирая между тем, чтобы гоняться за убийцами и маньяками, как умалишенный, и защитой людей, Гарри предпочел второй вариант. Он уже вдоволь набегался по лесам и полям в свои семнадцать лет, и теперь ему хотелось более спокойной занятости. Гарри испытывал неподдельное удовольствие, работая с людьми по программе защиты свидетелей: некоторые из них стали для него вполне неплохими приятелями. Гарри нравилось, что люди доверяют ему свою жизнь, и он сполна оправдывал это доверие — особенно, когда на его свидетелей пытались напасть. Таких инцидентов было немного, но Гарри помнил каждый.

Поттер взял темно-красную папку в руки, раскрыл ее и пробежался взглядом по документу.

Преступление: «Серия убийств бывших Пожирателей смерти». Причина охраны свидетеля: «Главный свидетель по данному делу; находился на месте преступления во время одного из убийств; способен опознать преступника; является возможной будущей жертвой в связи со своим прошлым (бывший Пожиратель смерти)». Полное имя свидетеля: «Драко Люциус Малфой».

Гарри был рад, что не пил горячий кофе в тот момент, когда это прочел, иначе бы он однозначно задохнулся. Поттер еще раз внимательно перечитал страницу несколько раз, надеясь, что буквы на ней выстроятся в другие слова, но ничего не менялось. Драко Малфой — свидетель, которому требовалась защита, и назначенный защитник — Гарри Джеймс Поттер. Все это походило на бред сумасшедшего, и Гарри снова непроизвольно взглянул на свое предплечье. Немного подумав, он расстегнул рукав рубашки, завернул его и еще раз внимательно посмотрел на буквы — они тоже не изменились.

Драко Люциус Малфой — высокомерная выскочка, умеющая разве что плеваться ядом, — и он просто-напросто не подходил Гарри. Поттер мечтал о теплых отношениях, наполненных любовью. Он грезил об искренней заботе и ласке, которые с большим удовольствием дарил бы в ответ. Самая сладкая фантазия Гарри — мечта о тихом смехе, нежных руках, мягких волосах и крепких объятиях. Он мечтал о человеке, который бы по-настоящему его любил — не его деньги, статус и достижения — а настоящего Гарри, немного нелепого и иногда глупого. Возможно, Поттер перечитал любовных романов, но именно этого он и хотел. Ему не важно, кем окажется его родственная душа, — мужчиной или девушкой, Гарри всего лишь рассчитывал на такие же близкие отношения, как у Рона и Гермионы. Он действительно по-доброму им завидовал.

И Рон прав. Малфой ни при каком раскладе не стал бы для Гарри таким человеком — даже если бы у того на руке появились инициалы Поттера (что, судя по поведению Драко в кондитерской, не произошло). Малфой, кажется, вообще неспособен искренне улыбаться, что уж говорить о настоящей верной любви: ему чужды любые человеческие отношения, кроме взаимовыгодных. Слизеринец — он везде слизеринец. Да, Гарри практически ничего не знал о сегодняшней жизни Драко, но в этих мыслях он был уверен на все сто: люди не меняются.

Гарри дернул рукав рубашки вниз и застегнул пуговицу. То, что жизнь снова сталкивает его с Малфоем, — банальное и забавное совпадение, и не более того. Возможно, совсем скоро он встретит свою настоящую любовь, и эти глупые мысли наконец останутся позади.

* * *

По адресу, указанному в документах, оказался небольшой антикварный магазин в переулке неподалеку от Косой Аллеи. Вывеска над входной дверью гласила: «Артефакты и антиквариат». Гарри, потоптавшись несколько секунд у двери, с некоторой опаской открыл её: колокольчик под потолком весело зазвенел, извещая сотрудников магазинчика о новом клиенте. Но за прилавком никого не нашлось. Гарри осмотрелся: помещение выглядело довольно мрачно: всюду, то тут, то там, возвышались горы всевозможных вещиц — хотя это совсем не казалось беспорядочным; все находилось на своих местах, будто все эти вещи раскладывали в определенной последовательности. На прилавке из темного дуба лежало несколько десятков толстых книг, на стенах висели громоздкие картины в толстых изогнутых рамах, жители которых сейчас с нескрываемым интересом смотрели на Гарри и о чем-то перешептывались. Единственным светлым местом в этой мрачной комнате было окно, освещавшее все пространство; рядом с окном возвышалось кожаное темно-коричневое кресло с вычурными подлокотниками и причудливым узором над спинкой. Гарри как раз смотрел на него, когда услышал знакомое:

— Поттер.

Малфой с абсолютно недовольным выражением лица стоял у двери со стороны прилавка (видимо, она вела в подсобку или вроде того). Выглядел он почти так же, как и утром, за исключением пиджака: теперь его грудь обтягивал серый жилет, надетый на белую рубашку; волосы слегка растрепались и уже не смотрелись такими уж идеально уложенными.

— Малфой.

— Что тебе нужно? — у Гарри будто случилось дежавю: тот же вопрос и тот же высокомерный холодный тон.