Днище

На заводе, где Григорий трудился пять дней в неделю, начальство оказалось не столь любвеобильно и доверчиво. Всю увлекательную историю, рассказанную Способом в лицах, перечеркнуло извещение с места его ночёвки. Там тоже была история, но краткая и правдивая, лишённая романтического налёта. Она так пришлась по душе отделу кадров, что её даже переписали слово в слово в личное дело, стараясь ничего не упустить, и от себя добавив лишь выговор с занесением.

Всё, казалось, может закончиться хорошо, оставив заранее купленный участок на кладбище семейной жизни нетронутым. Но с этого момента жизни Гришу стали избивать и грабить с завидной периодичностью, иногда выгребая всё до копейки и оставляя лишь аромат перегоревшей водки во рту. Естественно, что такой заработок был не по душе Нине, и она сочла неинтересным дальнейшее совместное проживание с Гришей.

И однажды, с помощью проверенной схемы «прекрасный день-замена замков-вещи-форточка», Григорий Терентьевич Способ стал той самой пташкой, порхавшей с ветки на ветку железной дороги целых сорок лет.

Но, видя невдалеке алый закат своей серой жизни, Григорий Терентьевич осел, как накипь оседает в чайнике, в одном небольшом городке. А потом, в силу неутраченных навыков в восстановлении целостности всяких вещей, предметов и даже интерьера, он занял сразу три должности при дворе Ираиды Викторовны Немецкой: гражданского мужа, сожителя и приживальщика.

Финансовая сторона жизни не смущала монументальную во всех отношениях Ираиду Викторовну, ибо она занимала одну из самых востребованных ниш рынка, удовлетворяя спрос дома №12 по улице Безымянной в дешёвом некачественном алкоголе.

Вторая жена никогда не называла Григория Терентьевича Гришенькой, любимым и родненьким. Она говорила или «эй, ты», или «слышь». А, будучи в хорошем настроении, расщедривалась на ласковое «Гришка».

Часто, засыпая на кухонном полу без необходимых спальных принадлежностей, Григорий тихонько плакал от физического оскорбления, нанесенного увесистым кулаком Ираиды его туловищу.

Как-то Гриша выскочил из квартиры, а вернулся через два часа и не смог сказать ни одного слова.

– И откуда ж у тебя деньги появились? – с подозрительным спокойствием спросила Ираида Викторовна.

Григорий только с трудом пожал худыми плечами, как бы говоря: «пути господни неисповедимы». Женщина как гепард метнулась к антресоли и достала оттуда наполовину пустую, или, как говорят оптимисты, наполовину полную трёхлитровую банку.

– Ах ты скотина, сукин сын какой! Ты смотри, вылакал полбанки и домой припхался! Да я тя щас… – она не договорила, потому что заканчивала проникновенную речь деревянная скалка, которая доходчиво и аргументированно объяснила Григорию Терентьевичу всю порочность его поступка.

Такие казусы случались довольно часто, но Способ не желал покидать эту обитель несправедливости, а лишь выплёскивал горечь солёными слезами, впитывающимися в старое пальто, которое скрывало дефекты кухонного пола. Конечно, в силу отсутствия навыков мышления он не мог понять, но каким-то образом осознавал, что отказавшись от крова над головой в свои 67 лет с наступлением холодов окажется там, куда пока отправляться не планировал.

Глава 16

Этой осенью воображаемая старушка Судьба как никогда трясла воображаемое дерево второго подъезда дома №12 по улице Безымянной. Но, чтобы отведать не совсем дозревшие плоды, одного шатания ствола не хватало. И Судьба вспомнила, как маленькой девочкой в саду у своей бабушки, которую звали Вечность, она надевала пластиковую бутылку с отрезанным дном и надрезанным вдоль корпусом на длинную палку, и как легко было этим нехитрым устройством собирать немного кислые, зеленоватые, но сочные яблоки.

Конечно, понимать всё это нужно в переносном смысле. В качестве палки была использована милиция, а в качестве разрезанной бутылки – приказ всем участковым до Нового Года выполнить план по разоблачению и прекращению деятельности людей, выбравших своим хобби самогоноварение.

И Ираида Викторовна Немецкая, которая до этого момента так плотно висела на ветке и пряталась от солнца, дабы не созреть раньше срока, полетела в бутылку с треском, оставив хвостик на дереве.

Ах, как скучны судебные заседания, когда рассматриваемое дело столь банально. То ли дело в Америке с их судами присяжных, когда, опираясь на прецедент, горстка людей может победить Его Величество Закон. Да уж, там по процессу можно было бы написать целый остросюжетный роман, а не скромную главу в замшелом рассказе.

Итак, Америка-матушка. Пышный зал, но в то же время скромно убранный портретами великих людей и цитатами из Библии. Обязательно флаг, кусок ткани, за неуважительное отношение к которому могут отправить в штат Колыма. Обязательно мебель, добротно сделанная, чтоб служить великому делу великой страны не один десяток лет.