ДНК. Твои не родные

Специально приехал ночью, надеясь, что девочка спит…Даже не знаю какого черта приперся. Планировал сделать это днем, а потом обнаружил себя за рулем с сигаретой в зубах яростно жмущим на газ. К ней…как и когда-то. К ней. Увидеть, вдохнуть ее запах, услышать голос этой дряни и ощутить эту боль от ломки по ней прежней. И мысли навязчивые о ее теле, о ее губах, о том, как это охеренно оказаться внутри нее. Потому что помнил этот кайф, когда оргазм взрывается сначала в голове и только потом в теле и рвет на ошметки все нервные окончания. И после нее ни с кем и никогда. Чистая физика. Наклонил, отымел, похлопал по заднице и ощутил примерно то же самое, как после посещения туалета. Удовлетворение потребностей. А на нее у меня встало в мозгах и свело яйца от адского желания ощутить каково это снова лечь на нее сверху и вдалбливаться в ее тело на дикой скорости, услышать ее стоны.

Зашел в дом, как вор с заднего хода, отпирая дверь своим ключом, не ожидая, что меня встретят. И в голове дежа вю, как приезжаю ночью пока она спит горячая, голая в нашей постели, и я мчусь, как идиот на полной скорости, чтобы содрать с себя вещи и на пороге и нырнуть к ней под одеяло, вдавить ее в себя, обхватывая грудь ладонями, тычась каменным членом в упругие ягодицы, кусая ее за затылок.

Бл****дь, захотелось взвыть от адского желания вернуться в прошлое, отмотать назад и никогда не знать о ее измене, не видеть долбанное ДНК.

Да, иногда, как последний лох, я хотел находиться в неведении, счастливым конченым рогоносцем, воспитывающим чужую дочь и не знающим, что его жестоко обманули. Но мне не дали…Зачем? Ведь вывалить на человека проклятую и долбаную правду это так благородно и так эгоистично омерзительно…вывалить и смотреть как он корчится в смертельных судорогах.

Я поднялся по лестнице наверх и увидел тонкую полоску света под дверью в кабинете. Что такое, не спится на новом месте? Или страшно ожидать своего приговора? Или ты ждешь меня, дрянь? Лживо, лицемерно делая вид, что соскучилась, как раньше? Знаешь… я бы дорого заплатил за такую же ложь, но еще дороже я бы выкупил правду — какого хрена ты, сука, меня так обманула и предала? Разве я мало тебя любил?

Распахнул дверь и замер на пороге… меня словно ударили в солнечное сплетение. Я сделал вдох, а выдохнуть уже не смог — увидел ее со спины. Дочку Анны. Маленькую очень худенькую. Она держала в руках стеклянную антикварную копилку бриллиантовый шар и пыталась открыть сбоку пробку. Старательно пыталась. Так старательно, что даже не услышала, как я вошел. Я смотрел на нее со спины и не мог вздохнуть…Волосы светлые как у Анны, длинные, распущенные, почти до пояса. Только оттенок немного другой. С легкой рыжинкой. Тоненькие ручки и ножки выглядывают из-под легкого платьица или ночнушки. А я пытаюсь дышать и каждый вдох болезненно отдает в ребра. Перед глазами она младенец засыпает у меня на руках. Крошечная и такая родная…родная…Ни хера они мне обе не родные.

Интересно ее отец тоже имел склонность к воровству? Или я чего-то не знаю о самой Ане? Но это выглядело забавным, то как девочка пыталась достать из копилки деньги, не зная о том, что она не открывается и никто и никогда не трогал в ней стодолларовые купюры, которые туда положила еще, моя бабка на мой первый День Рождения.

— Ее можно только разбить! — ухмыльнулся я, но наглая маленькая мадмуазель даже не пошевелилась, продолжая отковыривать пробку, которую мой дед посадил на клей, чтобы я не достал оттуда деньги, — Эй! …, - назвать ее именем, которое мы придумали еще когда она была в животе у Ани, я не смог, — Девочка! Она не открывается!

Я сделал шаг вперед и теперь отразился в стеклянной витрине шкафа. Девчонка резко обернулась, и копилка выпала у нее из рук, с грохотом разбилась на множество ярко сверкающих осколков. А потом произошло то, от чего я окончательно остолбенел — маленькая воровка наклонилась и схватила несколько стодолларовых купюр, смяла их и стиснула в ладошках, сжимая их в кулаки, подняв на меня огромные зеленые глаза… полные такой яростной ненависти, что я невольно подался назад.

— Машаааа!

А вот и мама пожаловала. Все семейство в сборе. Я обернулся и …сердце пропустило несколько ударов. Не знаю, что случилось в эту секунду, я даже сам не понял почему меня так скрутило, как от боли. Она была бледная как смерть. Смотрела на меня так, словно увидела дьявола во плоти, потом перевела взгляд на девочку, а после этого на осколки на полу и снова на меня.

— Что ты сделал с моим ребенком?

Как точно сказано — с ЕЕ ребенком!

— Твоя дочь разбила антикварную копилку и взяла оттуда деньги. Это она в своего отца такая или ты тоже была воровкой? Кстати, со мной она говорить не соизволила. Ты ее научила без адвокатов рта не открывать? Это у вас не впервые?

В огромных синих глазах вдруг заблестела влага и я даже растерялся от этой реакции. Анна сделала шаг на меня, сжимая руки в кулаки так же, как и ЕЕ дочь.

— Маша не слышит и не говорит. Она глухонемая от рождения!