ДНК. Твои не родные

Маша потянула меня за руку в сторону двери. Ей видимо надоел этот диалог, который она совершенно не понимала и ей захотелось уйти.

— А ты думаешь ты была единственной?

Я сама не поняла, как резко подняла Машу на руки и прижала к себе. Внутри все клокочет и в горле застрял соленый ком после его слов. Нет, человека совершенно не обязательно бить и ломать физически. Его можно раздирать до мяса одними только словами.

— Мне надо уложить ребенка. Раз ты притащил нас обеих сюда то ты должен понимать — у Маш не было нянек у нее всегда была только я и поэтому у меня никогда не было времени на что-то или кого-то кроме нее.

Смотрит с недоверием и глаза все такие же …как когда-то. Ярко серая ртуть разогретая до невозможности и в то же время кажущаяся настолько же холодной.

— Уложишь и придешь сюда обратно. Обговорим условия твоего пребывания в этом доме.

— Не буде никаких условий! Ты отпустишь нас. Я не хочу и не собираюсь оставаться в этом доме с тобой под одной крышей.

— Ну тебе и не нужно никуда собираться ты не в гостях и права выбора я тебе не предоставлял. Укладывай ребенка и поговорим. Ты ведь хотела знать, что именно я хочу от тебя?

* * *

Маша нетерпеливо потрепала меня за щеки, и я не оборачиваясь вышла из кабинета. Как из-под земли появилась Регина и не спрашивая разрешение повела нас в нашу спальню. Точнее в спальню Маши. Если ублюдок считает, что я буду спать там, где он захочет — он сильно ошибается. Я и не подумаю его развлекать. Я не одна из его шлюх.

* * *

— Мам…мам. Не злись. У него много денег. Я знаю. Я хотела взять немножко.

— Это воровство, Маша. Понимаешь? Так люди не поступают и за это сидят в тюрьме.

Она надула губы и отвернулась от меня к стене. Потом снова повернулась:

— А если он узнает, что он мой папа он ведь даст тебе денег и отпустит нас?

— Не знаю, милая. В жизни все не так просто, как кажется. Спи. Уже очень поздно.

— Не хочу спать… хочу домой.

— Я тоже очень домой хочу. Но мы не можем уйти.

— Почему? — и глаза расширились от непонимания. Как объяснить это ребенку. Объяснить, что ее отец запер нас здесь и правда, как в тюрьме и не собирается отпускать.

— Потому что нам придется пока пожить здесь.

— У него? Ты же сказала, что он плохой!

— Не правда я не говорила, что Его…что твой отец плохой.

— Его зовут Егор, да?

Следы ненависти исчезли из глаз и в них читалось искреннее любопытство. Конечно ей интересно узнавать что-то о своем отце и ее интерес настолько же острый, насколько и моя боль.

— Да, его зовут Егор.

— А почему я везде записана как Мария Николаевна?

— Потому что так звали твоего дедушку, а я не хотела иметь ничего общего с Егором.

— Почему? Ты ведь мне говорила, что надо прощать друг друга и мирится.

— Это не всегда так легко сделать.

Я провела кончиками пальцев по ее худенькому плечу.

— Усыпи меня. Пощекочи на спинке.

— И на пузике?

— Неа. Там очень щекотно.

— Агааа ты значит ревниваяяя.

Дети легко адаптируются их дом там, где родители. Особенно в этом возрасте еще не имеет значения сколько есть денег в наличии, какой сделан ремонт и так далее. Маша просто засыпала рядом со мной и на ее личике было совершенно безмятежное выражение. И я была этому рада. Ведь основные удары и наверняка мерзкие условия я еще получу от него. Маша уснула и я еще минут десять лежала рядом с ней пока окончательно не убедилась, что она спит.

Встала с постели и решительно вышла из комнаты. Я хотела знать какой приговор он мне вынес и когда приведет в исполнение. Я была готова предложить ему сделать это побыстрее и отпустить нас. Прошла по длинному коридору и снова толкнула дверь в кабинет — Егор развалился в кресле уже без пиджака, в одной рубашке с расстегнутым воротом и с неизменным бокалом в руках.

— Уложила?

— Да.

— Ты сказала мне, что она глухая…зачем тогда ты пела ей колыбельную?

— Маша читает по губам и любит видеть, как я пою.

— Ясно.

Встал с кресла, отошел к окну, распахнул его настежь.

— Влагой пахнет, свежестью и дождем. — медленно повернулся ко мне, — ты останешься здесь в этом доме вместе со своим ребенком пока я не решу иначе. Будешь моей любовницей. Когда захочу приду и отымею…взамен я приглашу сюда лучших специалистов и отвезу твою дочь на обследование. Как считаешь сделка более чем честная? И еще…меня не волнует твое «нет» мне на него насрать. Вы здесь останетесь в любом случае.

— И что я должная буду делать?

Пока что я не воспринимала ни одно его слово, кроме специалистов для Маши…

— Раздвигать ноги, когда я этого пожелаю. Молча и покорно.

Глава 11

— Ну так как? Подходят условия?

А мне на самом деле плевать подходят они ей или нет. Я все равно никого и никуда не отпущу. Меня разрывает от адского желания получить ее всю и оставить рядом пока мне не насточертеет. Чтоб поняла что это такое, когда твое гребаное счастье всецело зависит от кого-то другого. И ты сколько угодно можешь быть верным, честным, мать вашу, любящим, но это не имеет ровно никакого значения. У верных и неверных одинаковая спина и в нее одинаково можно вонзить лезвие ножа. Рукоятка с именем предателя будет смотреться совершенно идентично в обеих спинах.