ДНК. Твои не родные

Его комната. Постель застелена, но в воздухе витает запах парфюма. Им пахнет. До боли этот запах доводит. Глаза закрыть хочется и полной грудью втянуть. Когда-то я засыпала только с этим запахом, только положив голову к нему на грудь и чувствуя щекой тепло его тела. Зашла и закрыла за собой дверь.

Почему здесь долго жил? Разве у них с женой не было своего дома? Или они вместе здесь были? Нет, Регина жену не упоминала.

Я обошла широкую постель, застеленную атласным покрывалом и непроизвольно подхватила со спинки кресла его рубашку, поднесла к лицу…Боже, за пять лет ничего не изменилось. Все, как и раньше. Я уже так делала…когда скучала брала его вещь и могла по долгу ее нюхать. Швырнула рубашку обратно и подошла к комоду, глядя на собственное отражение в зеркале в полумраке комнаты, где осмелилась включить только ночник, предварительно задернув плотные шторы. И что я здесь делаю? Зачем пришла? Что я ищу или что пытаюсь воскресить? Мертвое все давно. Нас с ним нет больше. Он давно нас закопал живьем.

Отодвинула ящик и застыла…Словно вопреки моим мыслям на меня смотрела моя собственная фотография. Я прекрасно помнила, когда и где он меня фотографировал. До свадьбы в каком-то поле с цветами. Мы ездили за город…а потом в этом поле жадно занимались любовью под раскаты грома, лежа на его куртке. Всю обратную дорогу я выбирала из своих волос травинки и стеснялась поднять на него глаза. Потому что впервые бесстыже скакала сверху и кричала как сумасшедшая от дикого наслаждения, насаживаясь на его плоть и царапая ему плечи и грудь.

Рядом с фото кольца его и мое…валяются без коробки, часы, которые я ему дарила с гравировкой первых букв наших имен. Протянула руку и взяла часы — конечно же стоят. Положила их обратно. Сердце гулко билось в груди я понять не могла зачем он хранил все это здесь? На самом видном месте и фото потертое как будто его сотни тысяч раз в руках держали.

Поздно опомнилась, когда в коридоре шаги раздались. Бросилась к двери и тут же назад от нее потому что она повернулась и дверь распахнулась. Я вдохнула, а выдохнуть уже не могла. Он на пороге стоит, глаза сумасшедшие, пьяные, волосы мокрые взъерошенные. Кажется, под дождь попал. С пиджака вода на пол стекает. И я вижу, что он выпил. Сквозь запах улицы, сигарет пробивается и запах алкоголя. В гробовой тишине слышно, как вода капает и с каждой каплей мне все сильнее хочется бежать прочь.

Егор на меня смотрит так как будто убить готов или сожрать и мне тут же тесно стало, словно стены начали на меня давить. Тяжело дыша перевела взгляд на дверь. Если постараться, то можно выскочить в коридор и потом бежать к себе, запереться изнутри…

— Я…я комнаты перепутала. Я уже ухожу.

Не отвечает по лицу дорожки мокрые и губы от дождя блестят. Я вначале медленно пошла навстречу, попыталась обойти и броситься к двери, но он схватил меня за локоть и мною же закрыл дверь, впечатав меня в нее спиной. Навис надо мной, упираясь ладонью возле головы и глядя мне в глаза своими темно-серыми, сейчас почти черными в полумраке. Да, он пьян…но меня не отталкивает этот запах, я вообще не знаю, что со мной сейчас происходит.

Ладонью за скулы схватил, вниз сильно повел и обхватил за горло. Не сдавил нет. Пальцы давят, но не яростно, а голодно, дрожат касаясь кожи.

— Чья Маша дочь, Аня? Чья она…отвечай? Просто, скажи чьяяяя…она…дочь?

— Твоя, — едва слышно.

— Нет…не моя, — пальцы гладить продолжают шею, они своей жизнью живут, — я три теста сделал. Три. Все отрицательные. Не моя она дочь…хватит лгать, Аняяя. Хватит. Я правду знать хочу…слышишь? Почему они отрицательные?

Выдыхает мне прямо в губы, голос севший, хриплый и я чувствую, как его всего трясет.

— Не знаю…я не знаю, Егор. Твоя она.

Ударил кулаком в стену возле моей головы, а я зажмурилась.

— Не лги! Зачем, мать твою? Ну зачем ты это со мной делаешь? Почему не сказать правду? А?

— Это правда!

— Ты нарочно, да? Нарочно меня с ума сводишь, сука ты такая! Я же жить спокойно не могу! Спать не могу! Есть не могу! Правду знать хочу.

— Нет, ты хочешь услышать от меня ложь!

Резко развернул спиной к себе, лицо к двери прижал.

— Ты и так лжешь. Постоянно лжешь. Дрянь! С ума меня уже свела. Я хочу знать с кем…с кем ты трахалась, Аняяя? Кроме того урода в деревне…с кем еще?

— Ни с кем! Чертов ублюдок, ни с кем! Отпусти меня!

— Черта с два…не отпущу. Мы договаривались.

Юбку задрал вверх на поясницу. И стиснула зубы, когда Егор скользнул в меня пальцем, с огромным усилием воли сдержала стон, готовый сорваться с губ. Как же я люто его в этот момент ненавидела, и себя за то, что внизу живота все скрутилось в тугую спираль, появилась ненужная, унизительная потребность почувствовать не только его пальцы. Разум орет и воет от его слов, а тело дергается в сладком предвкушении…помнит проклятое каково это с ним. И каково это пять лет без него.

— А сегодня мокрая…почему? Что делала здесь? — шепчет в лицо прижимаясь мокрой щекой к моей щеке. Кофта тут же намокла от его мокрой рубашки или пиджака.