До особого распоряжения

- Но я не знаю этого уважаемого человека, - скромно ответил Махмуд-бек.

- Он тебя знает. . - успокоил Маджид-бек.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

В жизни я встречал людей самых различных национальностей. С ними дружил, вместе учился,

работал. Я еще в детстве понял, что такое дружба. Без нее, вероятно, нельзя жить.

Все, кто рвался к власти, кто хотел удержать господство и богатство, в первую очередь пытались

поссорить людей, сыграть на их национальных чувствах.

Я помню Баку двадцатых годов. Лицом к лицу пришлось столкнуться с мусаватистами.

«Мусават» - контрреволюционная буржуазно-помещичья националистическая партия родилась в

Азербайджане в 1912 году. В период Великой Октябрьской социалистической революции, иностранной

военной интервенции и гражданской войны являлась одной из главных контрреволюционных сил в

Азербайджане. Опираясь на поддержку турецких, а затем английских интервёнтов, находилась у власти в

Азербайджане с июня 1918 по апрель 1920 года.

Я был знаком с их программой. Мало чем отличалась она от программы узбекских буржуазных

националистов. Даже того «литературного кружка», где шли разговоры о спасении культуры, языка и

родины от большевиков, иноверцев.

В святом городе я убедился, что муфтий Садретдин-хан был дружен с бывшими мусаватистами.

Они нашли общий язык...

В Азербайджане шла своя жизнь.

...Совсем недавно мне довелось быть в гостях у старого друга, председателя узбекского колхоза.

В этот колхоз приехала группа азербайджанских хлопкоробов. Прославленные люди с орденами на

груди внимательно, как школьники, слушали выступление моего друга о новом сорте хлопчатника.

Потом выступал главный агроном колхоза. В годы Великой Отечественной войны он, украинский

школьник, попал в Узбекистан, рос и учился. Незнакомые люди заменили родителей.

Он пел по вечерам украинские песни. А сейчас на узбекском языке строго, серьезно говорил о

перспективах нового сорта хлопчатника.

Это было то, чего боялись муфтий Садретдин-хан и мусаватисты...

СВЯТОЙ ГОРОД

Когда-то шейх Файз Мухаммед-хан, афганец по происхождению, выходец из Индии, пожертвовал свое

состояние на строительство суннитской мечети в этом святом городе.

Имя шейха как благородного и щедрого человека ежедневно упоминалось муфтием Садретдин-ханом,

ставилось примером верного служения аллаху, обрастало легендами.

В небольшой мечети звучали не только молитвы. Муфтий, он же имам, настоятель мечети, вел здесь

деловые переговоры, встречался и с верующими, и просто с нужными людьми.

Разумеется, каждое дело начиналось с молитвы. И чем значительнее встреча, тем торопливее

звучали святые слова: муфтию хотелось как можно быстрее приступить к настоящему делу.

Мечеть в последние годы стала пристанищем для эмигрантов-суннитов. Здесь молились также

мусульмане из английского консульства, купцы, правоверные, странствующие в поисках лучшей доли.

Эти последние были особо уважаемыми гостями муфтия. Он не верил газетам, а новости,

подкрепленные клятвой мусульманина, внушали доверие. Муфтий знал, что и где творится.

Ему, посвятившему жизнь борьбе за создание мусульманского государства Великого Турана, нужно

было знать все и обо всех.

Сегодня, в пятницу, Маджид-бек приведет нового эмигранта, молодого образованного человека.

Пятница - особый день. В мечети много верующих. Пусть этот парень сразу увидит, какая сила

окружает муфтия Садретдин-хана.

Махмуд-бек заглянул в мечеть, где уже было тихо и пусто: молитва закончилась. Затем вошел во двор

жилой части. В ханаке, помещении для молитв настоятеля, тоже никого не было. Справа во дворе стояло

старое двухэтажное здание. Нижний этаж, видно, занимали хозяйственные помещения, на верхнем

располагались худжры - узкие, темные кельи.

Махмуд-бек поднялся по шайкой деревянной лестнице и прислушался. Из одной худжры доносились

приглушенные голоса. Дверь была открыта.

30

Молодой эмигрант вошел, поклонился присутствующим. Их было пятеро... Муфтий Садретдин-хан,

маленький сухой старик, сидел за низким столиком на коврике и выжидающе смотрел на гостя. Махмуд-

бек решил, что муфтий плохо слышит, и громче повторил приветствие. Жиденькая бородка

вздрагивала... Верный признак, что муфтий чем-то недоволен.

Наступила пауза...

Муфтий слегка нагнул голову. Казалось, огромная новая чалма перевесила, потянула его вниз. Но нет,

это Садретдин-хан исподлобья рассматривал молодого узбека и наконец сказал:

- Ты полгода живешь здесь и не нашел времени зайти в мечеть.

- Уважаемый отец, - спокойно ответил Махмуд-бек, - я каждый день хожу на молитву.

- Ты суннит.

- В шиитской мечети я тоже находил свое скромное место.

- Твое место здесь...

- Тяжела доля чужеземца, - пожаловался Махмуд-бек, - я вынужден был с хозяином ходить в

соседнюю мечеть.

- Ты суннит! - визгливо выкрикнул муфтий.