До особого распоряжения

тоже послушным... гостем у этой очаровательной тевтонки.

- Хорошо.

- Поймите меня правильно. Это моя просьба и наш приказ. - И с деланной растроганностью сказал: -

Что ж, друг и брат, дорогой Махмуд-бек, а сейчас - давайте прощаться.

Радость Инги Берк была неподдельна. Большие зеленые глаза расцвели. Хозяйка взмахнула руками:

она не находила слов.

- Господин Махмуд-бек, разве так можно поступать! Вы совсем забыли нас!

Инга, вероятно, ни у кого не училась тонкостям восточной лести. Этой наукой она овладела в

совершенстве без посторонней помощи, самостоятельно.

Доктор Берк лениво кивнул:

- Мы давно вас ждем, Махмуд-бек.

- Не хотелось беспокоить, - оправдывался гость. - У всех заботы, дела.

- Дела у нас общие. - Берк с удовольствием затянулся. В кальяне забулькала вода.

- Да, общие, - рассеянно согласился Махмуд-бек.

- У вас, как видно, настроение неважное, - заметил Берк.

- Неважное.

- Почему? - поинтересовался Берк. Он медленно повернул голову к жене. И тогда властная женщина

неожиданно изменилась. Теперь она уже не командовала.

90

- Я... мне нужно пойти распорядиться... Вы очень, очень кстати, господин Махмуд-бек. У нас сегодня

будут интересные люди. Простите меня, я ненадолго... - и скользнула к дверям.

Доктор тоже переменился. Хотя он по-прежнему, лениво развалившись, сидел в своем потертом

кресле, но сегодня говорил много и внушительно.

- Вы должны, господин Махмуд-бек, познакомиться с нашими друзьями. - Он взглянул на часы: -

Осталось пятнадцать минут. Это - очень аккуратные люди, а пока поговорим о вашем настроении. -

Доктор Берк был в курсе эмигрантских дел. - Растерянность и грызня недопустимы в такое время, -

сказал он. - Вы должны держаться вот так. - Он медленно сжал кулак. Странно, пальцы до этого казались

неуклюжими, рыхлыми и вдруг напряглись, хрустнули суставы. - Вы должны быть готовы к выступлению.

Что получается на деле? - Он презрительно скривил губы.

- Мы многое потеряли.

- Да-да... Этот авантюрист Усманходжа подвел вас под удар. Но нельзя опускать руки. Дорогой мой

Махмуд-бек, - бодро, по-отечески заговорил Берк, - выше голову! Впереди - настоящая борьба. Это

должно окрылить политика и воина.

Махмуд-бек невольно улыбнулся.

- Вот так, мой друг, только так! - продолжал подбадривать Берк, окутываясь дымом.

- Хорошо. Но надеюсь, мы не останемся без помощи.

- Вы догадливы, Махмуд-бек. За этим я вас и пригласил. Через семь минут здесь появятся майор

Штерн и капитан Дейнц. Вы, мой земляк, руководитель большой армии туркестанцев, должны знать, с

кем будете иметь дело. Майор Штерн - великолепный знаток Востока. Почти двадцать лег просидел в

Калькутте. Хорошо знаком с другими, сопредельными странами. Сейчас служит в местной армии как

военный специалист. Капитану Дейнцу около тридцати пяти лет. Тоже военный специалист. Имеет боевой

опыт, сражался во Франции. - Берк поднял голову и прислушался. - Учитесь, Махмуд-бек,

безукоризненной точности.

Послышались голоса. Хозяйка рассыпалась в любезностях и опять сетовала, что дорогие земляки ее

совсем забыли.

Майор Штерн, худощавый человек, взглянул на Махмуд-бека только один раз. Капитан Дейнц

рассматривал эмигранта до неприличия долго, в упор.

За восточным обедом говорили о Европе, которая несет освобождение «порабощенным» народам.

Захмелевший капитан подчеркивал: Европа - край, объединенный Гитлером.

Майор Штерн пил умеренно, не одобрял громкие тосты, но вида не показывал. Он был внимателен к

каждому слову.

В присутствии гостей доктор Берк опять изменился. Говорил мало, слушал, полузакрыв глаза.

Казалось, вот-вот, и он, устав от беседы, откровенно зевнет. Инга вынуждена была напоминать мужу о

его обязанностях хозяина. Берк спохватывался и приподнимал бутылку «Наполеона».

- Франция, - распинался Дейнц, - что бы она делала без нас!

- Коньяк, - сказал майор Штерн.

Дейнц тупо посмотрел на строгое лицо старшего товарища; не зная, как оценить реплику: упрек или

шутка?

- А мы заставим их делать оружие, танки, - заявил капитан.

Прощаясь, майор Штерн сообщил Махмуд-беку свой адрес и попросил зайти. Но только ночью.

- Я служу в армии. Понимаете?

- Понимаю.

Майор Штерн улыбнулся, впервые за весь вечер.

- Мой дом на центральной улице.

В последнее время Махмуд-бек чувствовал на себе чьи-то настороженные взгляды. Казалось, за ним,

не отставая ни на шаг, следили, шли на цыпочках, прижимаясь к стенам. Он стал брать с собой браунинг.

За несколько лет, которые Махмуд-бек провел среди врагов, ему ни разу не приходилось

воспользоваться оружием. Да это и бесполезно. Не успеешь его вытащить, как свора фанатиков

растерзает тебя, разорвет. Здесь война была совсем другой. Оружием служили слова и поступки.

Неосторожные поступки и слова могли оказаться роковыми.

...Махмуд-бек нырнул в тень и встал около ворот. Доски обиты металлическими полосами. Крепкие,