До последнего солдата

– Да нет, эти – действительно наши, – поморщился Глодов, удивляясь подозрительности Божественного Капитана.

– Очевидно, им нужен «язык»? Сюда они, наверно, попали случайно?

– Подробностей не знаю. Старшина позвонил, – объяснял лейтенант уже на ходу. – Успел только сказать, что чуть не перестреляли. И что их трое. Один легко ранен и основательно подморожен.

Молодая луна зарождалась между двумя полумесяцами синевато-дымчатых туч, и казалось, что там, на небе, постепенно раскрывается огромный галактический бутон.

Лунное сияние величественно струилось из его глубины, словно гигантский изумруд, излучающий свою красоту из наполненного леденящей родниковой водой колодца. Вот почему, вместе с сиянием, из этого космического родника источался странный, всепоглощающий холод, от которого невозможно было укрыться. И от которого просто не было и не могло быть спасения.

– Опять ночь лунная, – будь она проклята, – зло проворчал Глодов, поднимаясь из зияющего между белесых глыб заснеженного оврага. Словно в том, что он почти перекувыркнулся через камень, повинно именно лунное сияние. – Немцы могут попереть с того берега. Прямо по лунной дорожке.

– И правильно сделают. Зря терять такую ночь. Самый раз выбивать полусонного уставшего противника.

– Ох и трудно же вас порой понять, товарищ капитан… Говорите о намерениях противника, как о само собой разумеющемся. Вместо того чтобы материть фрицев и молить Бога.

– «Материть и молить» – это непрофессионально. А мы – профессиональные военные. И рассуждать должны, как профессионалы.

– Странно слышать: «профессиональные», «профессионалы». В Красной армии говорят все-таки «кадровый». Профессиональный это уже что-то от «военспецов», от беляков.

– Или от старой русской армии, подвигами которой мы должны гордиться. Впрочем, вы правы: «профессиональный» – из немецкого лексикона. Но суть отражает точно.

Очевидно, с того берега их заметили, потому что вдруг психопатически занервничал пулемет. Пули врезались в скалы чуть правее и позади них и с воем уходили в поднебесье. Но после четырех очередей, ублажив свое раздражение, пулемет умолк так же неожиданно, как и заговорил.

«Бои на каменистой местности… – вернулся капитан к тем размышлениям, которые уже не раз посещали его во время немецких обстрелов и артналетов. – Богом выписанные траектории рикошетящих пуль… Сотни непредвиденных, уже не металлических, а каменных осколков при взрыве любого снаряда или гранаты. Только от них мы потеряли убитыми и ранеными более десяти человек. А если бы не спасительные каменоломни, куда мы прячемся во время каждого налета?»

– Эй, кто ходит?! – своеобразно окликнул их часовой, прятавшийся в небольшом распадке между входом в штольню и берегом.

– Не ходит, а ползает, – почти прорычал в ответ Глодов. – Следи за подступами к косе. Сумели подползти наши разведчики, сумеют и немцы.

– Братцы, да там у них эта… рация! – вынырнул из штольни еще один боец. Беркут узнал его: ездовой, подвозчик снарядов ефрейтор Хомутов, батарейное прозвище которого – «Хомут-Главартиллерия» – прижилось в гарнизоне с первого дня. – На Москву, на большие чины выходить можем. Что скомандуем, то в столице и будут делать.

– Ага, женке своей скомандуешь, она сделает, – остудил его часовой.

– Оставайся здесь. Усилить наблюдение, – добавил от себя капитан. И в то же мгновение все четверо присели, голова к голове.

Пулеметная очередь сначала жестко причесала козырек над входом, потом рубанула чуть ниже, по перемычке между штольнями…

– Еще немного, и они основательно зажмут вас здесь, как в западне, – напророчествовал Беркут вынырнувшему из-за одеяльной занавеси с фонариком в руке Кобзачу. – Вокруг полно камней. На рассвете набросайте cтeнку, прикройте вход со стороны реки.

– А что, мысль, – прогудел хриплым голосом старшина. – Обязательно набросаем. Сюда проходите, тут мои батарейцы как раз «желанных гостей» шнапсом отпаивают… Так вы уж с пониманием, товарищ комбат.

Свою группу из восьми человек старшина называл батареей, а Беркута – комбатом, и после каждой вылазки капитана к шоссе или к селу укоризненно тянул: «Да что вы все “шмайссеры” да карабинчики приносите, товарищ комбат? Нет чтобы пушчонку притащить… Пусть даже фрицовскую, нетудыствольную». Однако сам ни в одну вылазку идти не вызвался.

«Нельзя его брать на вылазку, – определил однажды Мальчевский, и тем спас старшину от ехидной подковырки Глодова типа: “А вы сходите и добудьте!” – Если возьмем с собой, фрицы подумают, что двое спаренных бегемотов ползут. Из бердичевского зоопарка сбежавшие».

«Райский закуток» батарейцы создали в двух соединенных между собой небольших выработках. Пол здесь был устлан сеном; в углу, возле щели, чадил неуклюже сложенный камин, стены обвешаны плащ-палатками и шинелями.

– Лейтенант Кремнев, – представился старший разведгруппы.

Белый маскхалат его уже висел на веревке над печкой, на самом жарком, «старшинском», месте; из-под расстегнутой гимнастерки виднелись вязаный джемпер с прорезью на груди и тельняшка.