До последнего вздоха

— Пойдём в дом, — потянула я сестру. – Смотри, вся в мурашках…

— Раньше я не могла понять тебя, — Ева не двинулась с места. Слова мои она тоже пропустила мимо ушей. – Злилась на тебя. Я была такой дурой…

— Ну хватит, — попыталась успокоить. Она замотала головой.

— Теперь я понимаю. Понимаю, как страшно терять… Стэлла…

Я прижала её к себе. Вдохнула поглубже, гладя по дрожащим плечам. Услышала шорох гравия. Чёрная рубашка удаляющегося вглубь сада Алекса сливалась с ночью и выделялась в ней. Я безошибочно бы отыскала его без света, если бы разом померкли не только фонари, но и звёзды с луной. Чуть погодя радостно залаяли доберманы. В деревьях ухнула и умолкла сова. Ева уже сама высвободилась из моих рук.

— Прости, — стёрла слёзы и попыталась улыбнуться. Это «прости» было уже совсем другим.

Она поёжилась.

— И правда холодно.

— Только сейчас заметила?

Из темноты вынырнули две собаки. Остановились возле нас. В руку мне с силой ткнулся мокрый нос. Я погладила огромного пса по голове. Тихонько заскулив, он облизал мои пальцы. Второй жался к бедру.

— Они соскучились, — улыбнулась сестра. – Мы все по тебе соскучились.

Третий доберман влез прямо между нами.

Мне и раньше случалось уезжать на несколько дней. Порой в особняке не оставалось никого – только обслуживающий персонал и охрана. Но никогда собаки не вели себя так… Так, словно уже не надеялись на встречу. Сильные, выдрессированные и наученные убивать псы лизали мне пальцы и скулили, преданно заглядывая в глаза. Виляли обрубками хвостов и жались к ногам. Их искренняя, бескорыстная любовь стала последним, что я смогла вынести.

— К Надьке хочу, — выдохнула сквозь набежавшие слёзы.

Из глаз только справившейся с собой Евы опять потекло. Капля оставила след на щеке и сорвалась вниз, за ней другая. Собаки заскулили сильнее, чувствуя, что с нами что-то не так. Тычок в пальцы, горячий язык… Здоровый кобель прильнул ко мне с такой силой, что я пошатнулась. Ева сдавленно засмеялась. Ей тоже досталась порция абсолютной любви. Собак было уже пять. Все они столпились возле нас, наровя урвать внимание и хоть немного ласки.

— Идите к своему хозяину, — скомандовала я.

Доберманы не послушались. Самый старший – верный Бонд, сунул голову мне под ладонь.

— Мы с Надей сегодня перечитали сказку про Селену, — улыбнулась Ева.

— Про Селену? – переспросила с непониманием. В питомнике ям уже слышала это имя. От Алекса. Или от Сильвера… — Да кто такая эта Селена?

— Ты разве не знаешь?

— Понятия не имею.

Мы наконец подошли к крыльцу. Собаки не отставали. Только когда Ева жёстко приказала им оставаться на улице, они остановились, поскуливая, будто щенки. Но от крыльца дальше не отошли.

— Так кто такая Селена? – спросила, как только мы оказались в доме.

Ева хитро улыбнулась уголками губ.

— Пусть тебе расскажет Надия. У неё на это больше прав.

— Ева, — немного раздражённо.

Сестра качнула головой. Сжала мою руку и, остановившись, улыбнулась снова. И снова только самыми кончиками губ.

— Если ты решила приревновать к ней своего сволочного мужа, зря. Я могу подкинуть тебе десяток поводов в чём-нибудь его обвинить, но… Так, как любит тебя Алекс, дано любить единицам, Стэлла. А может быть, единицам из единиц.

Чтобы темнота не была абсолютной, дверь в детскую я оставила приоткрытой. Не в силах справиться с охватившей меня слабостью, опустилась на колени возле постели. Слабость была такой же всеобъемлющей, как и даруемая мне дочерью сила. Легонько дотронулась до её волос и прижала пальцы к губам.

— Мама, — Надия вдруг зашевелилась, хотя я ничем не выдала себя. – Мамочка… — ресницы её затрепетали.

— Надя… — грудь переполняла щемящая нежность. Её было так много, что с трудом удавалось дышать.

— Ты же мне не снишься? – пролепетала дочь, потирая глаза.

— Не снюсь, милая, — ответила шёпотом. Накрыла её плечико ладонью и погладила. – Но ты всё равно спи, ладно?

— А ты не исчезнешь?

— Не исчезну, — пообещала не только ей, но и самой себе.

— Тебя папа нашёл? Он сказал, что найдёт тебя. И что Горошину найдёт. И… — она зевнула. Сонно и сладко. Вздохнула, и я погладила её снова. Пересела на постель и тут увидела лежащую на полу у тумбочки раскрытую книгу. Нагнулась и подвинула к себе. Одну страницу испещряли крупные печатные буквы, на второй была иллюстрация. Смотрящая вдаль твёрдым решительным взглядом девушка на палубе пиратского корабля…

— Это Селена? – повернулась к дочери.

— Да, — прошептала она в ответ. – Она на тебя похожа, — голос Нади стал совсем тихим.

Я ласково погладила её.

— Спи. Смотри, вон как глазки слипаются. Спи, Надия.

С рулевого колеса в изголовье постели свисала плюшевая змея и… Дотянувшись, я дотронулась до декоративного, сделанного из крупных бисерин и камней вьюна. В темноте сложно было различить цвет, но что-то подсказывало мне, что в лучах солнца он заиграет всеми оттенками зелёного, белого и розового. Всеми цветами жизни и нежности.

— Это папа принёс, — Надия закрыла и открыла глазки.