До последнего вздоха

— Чёрт! – разобрала сквозь пелену забытия. – Быстро е… Если она…

С новым вдохом в лёгкие проникло нечто очень вонючее. Я оттолкнула руку врача. Поняла, что сижу совсем не на причале, только придя в себя. Пристань была близко, но несколько минут всё-таки вывалились из памяти.

— Где Алекс? – это было первым, что я спросила. Получилось хрипло и истерично. – Где Алекс?! – плохо соображая, попыталась встать. Голова опять пошла кругом.

— Он в скорой, — раздалось в ответ. Я перевела взгляд на медсестру. Сама я тоже была в скорой. Сквозь распахнутую дверь виднелись луна и клочок звёздного неба. Теперь сияющие точки не плясали перед глазами, но воздуха всё равно не хватало.

— С ним всё в порядке, — успокоила меня девушка.

Ничего не сказав, я присела на кушетке. Увидела вторую скорую.

На причале было полно военных. Обнесённую заградительной лентой береговую линию рассекал свет прожекторов. Гул вокруг не смолкал, спецназовцы переговаривались по рациям, то и дело тут и там звучали сирены, вспыхивали сине-красные огни. Море не успокаивалось. Небо было ясным, но ветер гнал волны, доносил до меня их шум.

Врач задал мне несколько вопросов о самочувствии. Пришлось признаться, что я беременна. Процедив что-то невнятное, он попросил меня лечь, но я отрицательно качнула головой.

— Мне уже лучше.

Он задал ещё несколько вопросов: коротких, лишь занимающих время. Ответив на последний, я встала и вышла из скорой. Слабость не прошла, но как только я увидела Алекса, сердце забилось ровнее. Он сидел, прижавшись затылком к спинке сиденья. Почувствовав мой взгляд, поднялся. Попытки медсестры удержать его кончились ничем.

— Вам нужно в больницу. Вашему мужу – тем более, — обратился ко мне нарисовавшийся рядом врач. – Чем быстрее, тем лучше.

— Да, я понимаю.

— Объясните ему, что у него две дырки в плече. — Врач был откровенно недоволен. – Две, чёрт подери, дырки! Он потерял много крови. Здесь справятся и без него.

Я фыркнула. Вернее, попыталась фыркнуть. Из-под ресниц посмотрела на мужчину в белом халате. Вряд ли в нём говорила надменность. Скорее, преданность своему делу. Конечно же, он был прав. И, будь на то моя воля, я бы лично отвезла мужа в клинику. Потребовалось бы – на себе бы потащила. Потащила бы, не будь он тем, кто бросил вызов системе. Кто, если не он? Кто бы мог пойти на такое?

— Вряд ли, — сказала я, не сводя взгляда с мужа.

— Что вряд ли? – с раздражением переспросил врач.

— Вряд ли он меня послушает. И вряд ли без него справятся, — повернулась только на секунду. Качнула головой. – Вряд ли…

Да, вряд ли. И вряд ли врач понял меня. На его месте я бы не поняла. Хмурясь, он пытался взять в толк, что я имею в виду. Ответа я дожидаться не стала. Пошла к скорой. Алекс пошёл мне навстречу. Ему действительно нужно было в больницу. Умоляющий взгляд медсестры убеждал в этом сильнее любых слов.

— Ты решил закончить, как настоящий герой? – тревога взяла своё. Я подставила ему плечо, как только он спустился с подножки. – Глупо, тебе не кажется? — Коснулась его живота. – Почему мы не едем?

— Уже едем, — хрипло выдавил он. Сжал мою руку – крепко, но я сразу же почувствовала, что он не в порядке.

Вскинув голову, Алекс устремил взгляд к пристани. Уши резануло воем приближающихся сирен. И тут, словно по команде, луч прожектора выхватил подходящий к причалу корабль. На палубе его виднелись тонкие силуэты в чёрном. Порывом ветра с головы одной из девушек слетел капюшон. Ветер разметал длинные светлые волосы. Вслед за ней капюшон сняла ещё одна. И ещё…

Алекс навалился на машину, и я придержала его.

— Вам нужно в больницу. – Вы хотите…

Я крепко сжала пальцы мужа.

— Поехали, пожалуйста, — прошептала. Даже в темноте было понятно, что Алекс держится из последних сил.

Из ночи выступили двое военных, с ними – глава страны.

— Они в порядке, — выговорил он. – Вали уже отсюда. Ты мне живой нужен.

— Хрен я сдохну, Глеб. Точно не теперь.

Губы Алекса искривила усмешка. Не церемонясь, я потянула его к скорой. Военные помогли нам сесть внутрь, и Акулевский сам задвинул дверь. Не успела она захлопнуться, сирена завыла, в окнах блеснуло красно-синим, и скорая сорвалась с места.

— Вам лучше лечь, — медсестра засуетилась вокруг Алекса. Взяла за запястье, обеспокоенно нащупала пульс. – Александр Викторович…

— Полежать я успею в гробу, — процедил сквозь зубы. – А туда я отправляться не собираюсь. Точно не в ближайшие полсотни лет. Эта грёбаная жизнь мне задолжала. Да и потом… Тут у меня ещё много дел.

Сидя рядом с Алексом в скорой, я молчала. Смотрела в одну точку, на царапину на затворённых задних дверях, и не могла выдавить ни звука. Алексу это было не нужно – его ладонь лежала поверх моей. Для нас это значило куда больше слов. Со вздохом плечи мои опали, пальцы Алекса дрогнули. Я посмотрела на него. Встретилась взглядом и, качнув головой, положила руку на целое плечо. Он погладил меня по кисти. Кожа у него была холодная, а дыхание тяжёлым. Сильный. Живой. Мой.

— Как ты хочешь назвать нашу дочь? – спросила я шёпотом, пытаясь отвлечь его и отвлечься самой. Он сглотнул.