До последнего вздоха

— Как насчёт праздничного фейерверка? – Алекс оскалился. Кровь заливала всё плечо. Поднялся, не обращая внимание ни на волны, ни на мои попытки усадить его. Игнат усмехнулся. Слов я не слышала, но было похоже, что он ещё раз выругался. В руке у Алекса оказался телефон.

— Как звали твою подругу? – вдруг спросил он. Глаза его блеснули сталью. – Девочку, которая так и не получила свободу?

— Эльза, — не понимая, зачем ему, выдавила я. А в памяти светлые, выпачканные кровью волосы и навсегда остекленевшие глаза…

— Привет вам от Эльзы, — верхняя губа Алекса дрогнула. Блеск стали стал холодным, смертельным. – Горите в аду, суки.

Он коснулся дисплея. Ощущение было, что в этот момент прямо на нас обрушилось небо. На несколько секунд я перестала слышать – таким оглушительным был взрыв. Горизонт загорелся. Рокот прокатился над морем, волны, набирая ход, стали раскачивать нас из стороны в сторону. Алекс стоял, расставив ноги, и смотрел на объятую огнём яхту. Громыхнуло ещё раз, потом ещё. Подняться я бы не смогла, даже если бы захотела. Только, обернувшись, смотрела на огонь, а ветер продолжал трепать волосы. Пылающая на фоне тёмного неба яхта могла заменить закатное солнце.

— Может быть, — телефон упал рядом со мной, — Алекс подал мне руку, — я и не изменил мир. Но дерьма в нём стало однозначно меньше.

Как я оказалась на ногах – не имею понятия. Как не упала – тоже. Держась, Алекс прижал меня к себе раненой рукой. Зашипел, но прижал ещё крепче, как только я попыталась поддержать его. Втянул носом воздух у моего виска.

— Ты… — просипела, всё ещё не веря, что он действительно это сделал. – Там же…

Алекс развернул меня к себе лицом. Под глазами у него появились тёмные круги, на лбу выступила испарина.

— Это война, детка. И мы с тобой вышли из неё победителями. Твой отец вышел победителем. А подруга получила свободу. Пусть и не на этом свете, но она получила чёртову свободу.

У меня дрожали губы. Ветер срывал со щёк бегущие слёзы, а слов не было. Схватив Алекса за воротник, я встала на носочки и с жадностью поцеловала.

— Чёртов Серафим… — прорычал он, но меня не отпустил.

У поцелуя был вкус слёз, пороха и дыма. Крови, предательства и веры. И верности. Что это – вкус свободы или любви?

Алекса качнуло, и я всё-таки усадила его. Пылающий факел яхты становился дальше. Я дотронулась до рубашки Алекса, и слёзы подступили снова.

— Если бы ты не пришёл…

— Я пришёл, Волчонок, — он вытер мою щёку. – Всё остальное не важно. Хотя… — взгляд на нарисованный им же самим закат. – Неплохо для закрытой вечеринки, правда?

— Закат… — глядя в ту же сторону.

— Закат?

— Закат империи.

— Для заката империи тоже неплохо, — обхватил меня за шею. Посмотрел в глаза. Зарычал и, сжав, привлёк к себе. Ткнулся мне в волосы и вобрал в запах, а потом нашёл губы. Его трясло, но целовал меня он от этого с неменьшим напором. Таранил язык, беря своё. Голодный, жадный, стирающий прошлое и будущее поцелуй.

Его начинало знобить, но это ему не мешало. Ладонью по моему бедру, взгляд в глаза.

— Теперь всё? – спросила я тихо, сквозь слёзы.

— Теперь всё, — ответил он, и мы, не сговариваясь, повернулись к кренящейся в красно-рыжих бликах яхте. Закату великой империи, в прямом смысле идущей на дно со всеми своими императорами.

— За Эльзу, — прошептала я и стёрла слёзы, прижимаясь к мужу.

— За Эльзу, — повторил Алекс. – И за тебя, Волчонок. За всех смелых, отчаянных волчат.

Глава 21.1

Стэлла

— Осторожнее, — Алекс с шумом втянул воздух. Придержавший его военный выматерился.

— Где врачи?! – гаркнул высокий мужчина в форме, глянув в сторону. Звук его голоса не успел стихнуть, как к нам подоспели двое с носилками. Но как только Алекса попытались уложить, он послал всех к чертям собачьим.

— Скорую на причал, — проговорил в рацию другой военный. – Да, мать вашу, на причал!

Меня ослепил свет прожектора. Прикрыв глаза рукой, я пыталась справиться с подкатившей тошнотой и головокружением. Что меня ведёт, поняла только, почувствовав крепкие руки.

— Стэлла, — держал меня не Алекс. Это был Глеб. Глеб Акулевский. Первый человек страны собственной персоной. Только превосходства в его взгляде я не уловила.

Кивнув мне, он протянул Алексу руку.

— Отличная работа.

Ощупывая дорогу фарами, на причал въехала машина с красным крестом. Проблесковые маячки мигнули, короткая сирена резанула по ушам.

— Я в порядке, — сделала глубокий вдох. – В порядке, честно.

Скажи я, что в висках шумит, а нутро выворачивается, Алекс ни за что бы не поддался врачам. Указала ему на скорую. Акулевский так и держал меня, позади него стояло двое военных. Мне срочно нужно было куда-то присесть. Ещё немного, и я бы повисла в руках главы государства. Но показать Алексу я этого не имела права. Просто не имела. Почти силой медики отвели его к скорой, и, только та отъехала в сторону, ноги у меня подогнулись. Перед глазами поплыло, звёздное небо завертелось. Находясь на грани обморока, я подумала о девушках, которых повезли в Эмираты, об Эльзе, о закатном огне и алых пятнах на рубашке мужа…