До самого пепла

Орки — раса, рожденная (вписанная игроделами) для битв. В битве твой меч может застрять в теле врага, копье сломает сильный противник. Тогда орк подхватит вражий топор, выпавший из мертвых рук, и пойдет крушить им черепа других врагов. Словом, пассивные умения на непрофильное оружие проучить в Восхождении вполне реально, если ты (твой персонаж) — орк.

Уточнение: выбрав воинский класс, персонаж любой расы способен вооружиться хоть отломанной от трактирного стола ножкой. И ей лупить врагов. Преимущество орка будет в том, что прогресс его умения обращаться с основным, чаще других используемым оружием, благодаря пассивке, перенесется на оружие менее привычное. Что сделает удар дубиной не менее болезненным, чем удар тем же мечом, если всю дорогу со старта игры орк был вооружен мечом и прокачивал умение «Меч: практика».

Огонь, два топора и немного тлена — к тьме у деревях была незначительная уязвимость — помогли домчать до главного полена легко, задорно и с песней. Не только бардовской, но и отчего-то Монковской.

— А за деревом дерево, а за деревом дерево, а за деревом дерево-о-о, — низким и вкрадчивым голосом напевал всю дорогу монах. — А за деревом — куст.

Даже средняя устойчивость к колющему оружию помехой особой не стала. Кора у древней была крепкая, факт, протыкалась сложно, но если бить в одну точку, то сок, бегущий по телам древесных мобов, тек не хуже кровушки.

На толстенького, но все так же отменно горящего и страдающего от топориков главного Древня, не пришлось сливать умения с долгими откатами — так заковыряли. Не помогло мини-боссу и разделение на пару одинаковых полешек.

— Раз деревце, два деревце, — устроила что-то вроде считалочки гномка. — Оба пойдете в поленницу.

И покрошила в щепки оба дерева, не без помощи сокланов.

В итоге в портал они вышли за шесть минут до завершения отсчета. Успели перекусить, проверить экипировку на надобность ремонта, обновить в слотах быстрого доступа эликсиры.

И прочесть наконец описание нового умения Геро, который как-то бодро прокачался до тридцать пятого уровня (а Салли уже тридцать седьмой успела получить). Кислотное дыхание выдала система детенышу гидры: раз в пять минут малыш Геро мог из каждой головы выдувать струю кислоты на два метра вперед. Кислота наносила урон и уменьшала показатель брони всех противников, попавших под воздействие.

Обновился и Василий — василиск Локи. Он получил натуральный стелс — режим невидимости, как у Рэя. Теперь его можно было в невидимости заслать в тыл врага и взглядом, обращающим в камень, вывести из боя какого-нибудь неудобного противника из дальнобойных (или из колдующих).

Малыш Шива — питомец Кена — на крохах хозяйского опыта «отъелся» до острых когтей. Удары лапами Кат Ши теперь наносили больше урона и накладывали кровотечение. Если бы кто-то допустил малявку до этого урона: ввиду очевидной уязвимости питомцев орчанки и эльфа, те были привязаны к Монку. Он теперь был не только монах, но и немножко котовод: по пятам за ним неизменно следовали теневой котенок Шива и длинношее из семейства кошачьих, ласково названное владелицей (Барби) — Арда. Для тех, кто не понял имени котейки, была выдана рекомендация — читать «нетленку». Детеныш серпарда имел и второе имя, внесистемное. В периоды умиления и даже сюсюканья орчанка называла изящную пятнистую малышку серпарда — Серпом-по-Яйкам.

Пока что Арда мало что умела. Увертливость в пассивных умениях да оглушительный мяв в активных. Последний с малым шансом мог застопорить противников в радиусе пяти метров от длинношеей. На практике Арда пока не допускалась до сражений — мала была.

Хэтти не росла на местных мобах. Она отъелась, насколько могла, на гномьих харчах, и лупила обитателей подземелья так, что щепки летели. И ошметки развеянных духов. И пыльца с крылышек фей…

Вот феи-то им и попались в следующем за коридором древней луче. Вертлявые, летучие, рассыпающие чарующую пыльцу (при успешном попадании на полминуты персонаж не мог никого атаковать), они были кляты бабой-стражем во всяческих непечатных выражениях. Барби чаще других доставалась «присыпка», и меч из крепких зеленых ручищ валился чаще, чем у других. За мечом приходилось наклоняться, что тоже выводило из себя орчанку.

Словом, самое мягкое, что слышали в свой адрес феи с фиолетово-синими крылышками — это «ночные, яком всех их, бабочки». Следующим из цензурного было «моль драная» и «мотылина пыльная». Прочие же ласковые прозвания фей в приличном обществе озвучить бы постеснялись.

Особенно когда те выстраивались в круг (или хоровод) фей, начинали кружиться, и все, кто попал внутрь круга, получали дебафф ошеломление.